-- А помнишь Жильбера?
-- Того парня, с которым ты гуляла до Антуана?
-- Он погиб в Алжире. Знаешь, я ему кое-что позволяла, но до известного предела. Я пользовалась его робостью, его добротой. Перед отъездом в Алжир -- я уже год как была замужем -- он пришел со мной повидаться. На его лице уже была печать смерти. Как ни странно, я часто вспоминаю, какими он смотрел на меня глазами.
-- Зачем ты мне все это рассказываешь?
-- Не знаю... Когда я думаю, что он, быть может, так и погиб, затаив на меня обиду, я готова локти себе кусать. Кто знает, а вдруг мы упустили свое счастье.
-- Счастье? И ты в него веришь? Но при чем тут эта история?
-- Ни при чем. Просто с той поры я решила брать от жизни все, что можно. И на твоем месте...
-- Я знаю, как поступила бы ты. А я -- другая.
-- Ты любишь Луи?
-- Он славный парень.
-- Антуан тоже, но этого мало.
-- У тебя нет детей, Жизель!
-- У меня нет твоих принципов...
Принципы! Они разбились вдребезги на пляже в Жаи. Если бы я вняла советам Жизель и сошлась с Ксавье, оно, возможно, было бы даже лучше. Ах, принципы-то вроде соблюдены. Так я и осталась верной мужней женой.
ИНТЕРЛЮДИЯ ШЕСТАЯ
Сколько ни размышляй,
Этого мало,
Дела твои плохи и ты в отчаяньи,
Но все идет к худшему.
Ты говоришь -- так дальше невыносимо,
Так найди же выход.
[Перевел В. Куприянов]
Бертольт Брехт
Умственное переутомление действительно типично для нашего времени, но оно не присуще человеку изначально, а потому необходимо срочно его устранить.
Жан Табари, профессор медицинского факультета в Париже.
("Жизнь и доброта", французское издание журнала Красного Креста, июнь 1964 года)
Какая мразь кругом! Величье сохранили
Лишь женщины.
[Перевел Павел Антокольский]
Виктор Гюго,
Возмездие
Мало-помалу стройка затихает. Луи остался один. Его не тянет в бар, домой идти не хочется, нельзя, чтобы семья видела его в таком раздраженном состоянии.
Он шлепает штукатурку на стену, раз-другой. Затирает ее. Уже темно. Можно было бы зажечь в старом растворном ящике -- он тут для того и стоит -размельченный гипс и поработать еще при сине-золотом пламени, вдыхая запах серы.
Но нет. Сегодня вечерам ему вообще нет никакого расчета работать поздно. Накануне бригада поцапалась с хозяином из-за оплаты, и все, как один, решили уйти со стройки. Наутро они уже подрядились работать в другом месте.
-- Вкалываешь сверхурочно ради собственного удовольствия? -- сказал ему Рене, уходя домой.
