Зейн решил сменить тему.
– Я только что забрал душу младенца. Она вся серая, ни единого светлого участка. Не понимаю, откуда там столько греха, почему зло распределилось равномерно. Что с ним делать, тоже неясно. Вы мне можете что-то подсказать?
– Да, конечно. Ребенок, вероятно, печальный результат кровосмешения или изнасилования, поэтому несет на себе печать особо тяжкого первородного греха. Такие дети не начинают жизнь с чистого листа.
– Первородный грех! – воскликнул Зейн. – А я-то думал, что от этой доктрины давно отказались!
– Увы, нет. Возможно, она не имеет силы в нехристианских областях мира, но здесь, несомненно, действует. Вера – одна из основ человеческого существования, а понятие греха – важная часть религии, поэтому он передается из поколения в поколение.
– Это несправедливо! – воскликнул Зейн. – У ребенка нет свободной воли, тем более если он еще не появился на свет. Он не может выбирать, как произойдет зачатие.
– К несчастью, вы не творец, а всего лишь составная часть системы. У всех нас есть свои возражения по поводу отдельных аспектов, однако наше влияние весьма ограничено.
– Но куда отправить душу ребенка? Я не знаю, как добраться до Чистилища, если, конечно, подобными случаями занимаются именно там.
Хронос рассмеялся:
– Разумеется, там, а добраться до него проще простого. Вы живете в Чистилище, Танатос!
– Живу?
– Да, отдыхаете от нелегкого труда по ловле душ. Великолепный особняк на Небесах, резиденция Смерти.
– Я никогда там не был, – немного задетый, произнес Зейн. – А как до нее…
– Добраться? На своем прекрасном бледном скакуне, естественно.
– Скакуне?
– Смерть ездит на коне бледном. Неужели не знали? Морт всегда при вас.
– Конечно, знаю! Но где добыть этого коня?
– Не где, а как, мой друг. – Хронос покровительственно улыбнулся и похлопал по приборной панели. – Он перед вами!
– Автомобиль? – Зейн совсем запутался. – Да, на номерном знаке написано «МОРТ». Но при чем здесь машина?
– Нажмите вот сюда, – Хронос указал на одну из кнопок на приборной доске, которую Зейн раньше не замечал. На ней красовалось стилизованное изображение головы шахматного коня.
Зейн повиновался.
Он сидел верхом на великолепном жеребце. Шкура жеребца была светлой, словно выбеленный дождями и ветром череп, а грива походила на переливающиеся серебряные нити; сверкающие копыта казались стальными. Конь поднял красивую голову, насторожил уши и фыркнул, выпустив клубы пара.
Как давно Зейн мечтал приобрести летающую лошадь! Сегодня грезы стали явью. Правда, у его скакуна не было крыльев, но при таких возможностях они не понадобятся.
