Меланхолия авантюриста - Даниил Владимирович Ремизов

— Задуй свечу… — сквозь сон пробормотал Зифа.

— Еще одну минуту, не могу оторваться от чтения, — умолял я.

— Кланк, — Зифа повернулся лицом ко мне, — если ты сейчас же не потушишь свечу, то лишишься своего единственного глаза.

По сонному, но очень злому лицу Зифы я понял, что он не шутит. Затушив свечу железным колпачком, я стал ждать момента, когда слегка раздраженный друг уснет, чтобы возобновить чтение моей любимой книги. Зифа поворочался на единственной в нашем номере постели, что-то прокряхтел себе под нос и захрапел. Пожалуй, для надежности я подожду еще минуты две.

Тьма сгустилась. Единственным источником света служила тусклая луна, мерцание которой с трудом пробивалось сквозь косой и яростный ливень. Капли остервенело стучали по окну. При этом звук, который они издавали при соприкосновении со стеклом, был похож на шум града, падающего на железную крышу.

Зифа слишком много курит в последнее время. Сигаретный дым, который все никак не желал выветриваться, бил в нос, заставляя слезиться глаз. Если бы не дождь, я бы открыл окно и впустил свежий воздух, но если я сделаю это сейчас, то рискую устроить потоп в номере.

Как раз под нашим номером находился зал-трактир для постояльцев, который все еще работал. В полу зияла щель, сквозь которую протискивались свет и струйки сигаретного дыма, запах алкоголя и подгоревшего мяса с жареным луком. Я с любопытством заглянул в нее, но ровным счетом ничего не смог разглядеть. Зал утопал в плотном мареве дыма. Пьяная болтовня заглушалась раскатами грома и шумом дождя. Такой гул обычно стоит на ярмарках: резкие звуки, выкрики, споры, галдеж и выяснение отношений. Я отпрянул от щели, так как вся эта какофония стала меня угнетать.