Таким образом, в раннее средневековье в процессе складывания феодальных отношений, структур и институтов складывалось и феодальное ремесло. В соответствии с закономерностями докапиталистических эпох это было мелкое, ручное, в той или иной мере соединенное с условиями труда, простое (не расширенное) производство. В соответствии с особенностями феодализма это ремесло было соединено с землей, обусловлено отношениями по земле (собственность, владение, держание), подчинено аграрным формам организации и регламентации и связано личностным, внеэкономическим принуждением. В соответствии со спецификой раннего феодализма ремесло было преимущественно крестьянским и рассчитанным главным образом на удовлетворение непосредственных потребностей работника и рентополучателя.
Завершая общественную характеристику раннефеодального ремесла, выделим движущие силы его развития. Обычно здесь называют — исключительно или прежде всего — эволюцию сельскохозяйственного производства, тогда господствующего: она сопровождалась, во-первых, дифференциацией этого основного занятия и «отпочкованием» занятий, ранее бывших в его составе; во-вторых, появлением избыточного продукта, излишков, за счет которых могла прокормиться уходящая из сельского хозяйства часть работников.
Но среди важнейших факторов эволюции ремесла, [68] его отделения от земледелия именно в раннее средневековье была также та общественная дифференциация, которая реализовалась в складывании феодального строя — соответствующей хозяйственной организации, антагонистических классов, эксплуататорского государства. Для развития ремесла были важны, в частности, поместный хозяйственный строй как тип организации производства и присвоения; феодальная рента как средство интенсификации и разделения труда; вещная атрибуция господствующего класса и государства; недостаточность земледелия в результате обезземеления и обеднения крестьянства, приводившая к поискам вспомогательных средств существования.
Важной доминантой функциональной дифференциации, в том числе отделения ремесла, было изменение социально-семейных отношений. Заметно, что при назначении оброка и барщины постоянно учитывалось естественное разделение труда в крестьянской семье: мужья пахали или плотничали, жены ткали и т. п. Поместные описи, где перечислены семьи держателей, свидетельствуют о господстве малой семьи, состоящей из двух поколений: родители и неженатые дети. То же прослеживается и по земельным контрактам, 62% которых во Франции IX в., например, заключались от имени супругов или индивидуальных собственников, но без участия родичей. Хотя остатки большесемейных отношений еще долго сохранялись, в целом складывание малой семьи в Европе к концу раннего средневековья уже завершилось. Связь между этим процессом, характером занятий населения и функциональным разделением труда несомненна: уменьшение трудового контингента семьи сужало ее хозяйственный универсализм, «выносило» разделение производительного труда за пределы семьи — в общину, деревню, вотчину. Выделение несельскохозяйственных занятий стимулировалось также принципом майората и вообще единонаследия: младшие сыновья часто существовали за счет ремесла, промыслов и т.п. (Примечание: Ср. категорию Hagastaldi в картуляриях Сен-Бертинского монастыря: это холостые младшие члены держательских семей, которые платили поголовный, а не поземельный налог и жили промыслами.) Поэтому, задерживая дробление земельных наделов, майорат в то же время способствовал функционально-социальному расслоению деревни. Одновременно отметим, что смешанная промыслово-аграрная экономика [69] обычно сочеталась с большими или разросшимися малыми семьями. Зависимость между характером семьи и разделением труда продолжала развиваться и на следующем этапе феодализма, особенно на окраинах и в более отсталых странах континента.
