— Так что вы предлагаете? Ждать здесь, за этими стенами, пока люди не придут и не разрушат их?
— О нас не волнуйтесь, — невозмутимо ответила Анна. — Мы знаем, что нам делать.
Говорила она безо всякого интереса, словно о каком-то пустячке, и с ужасом начал я осознавать, что нарисованное мною будущее не более чем мираж.
— Значит, вы владеете каким-то секретом? — Я чуть ли не обвинял ее.
— Вы можете сотворить чудо? Спасти себя и остальных? А как же я? Не могли бы вы взять с собой и меня?
— Вы не захотели бы идти с нами, — Анна положила руку мне на плечо.
— Нужно время, знаете ли, чтобы построить Монте Верита. И дело тут не только в одежде и поклонении солнцу.
— Я это понимаю, — с жаром воскликнул я. — Я готов начать все заново, обрести новые идеалы, перевернуть свою жизнь. Я осознаю, что все достигнутое мною здесь бесполезно. Талант, упорная работа, успех тут бессмысленны. Но если я смогу быть с вами…
— Как это? Со мной?
Я не нашел нужных слов, слишком неожиданно и прямо прозвучал вопрос, но в глубине сердца знал, что имею в виду. Я хотел всего, что должно быть между мужчиной и женщиной, пусть не сразу, через какое-то время, когда мы найдем другую гору, или девственный лес, или что-то еще, где спрячемся от всего мира. Не стоило говорить об этом сейчас. Я бы последовал за Анной куда угодно, если б получил на то ее дозволение.
— Я люблю вас и любил всегда. Разве этого недостаточно?
— Нет, — ответила Анна. — Во всяком случае, на Монте Верита.
Она откинула капюшон, и я увидел ее лицо.
Мои глаза вылезли из орбит. Я не мог пошевелиться, заговорить. Меня словно лишили всех чувств. Заледенело сердце. Половина лица Анны, выеденная болезнью, превратилась в гноящуюся язву. Исчезло надбровие, щека, шея. Любимые мною глаза почернели, глубоко запали.
— Видите, это не рай.
Кажется, я отвернулся. Не помню. Но, опершись о стену, я смотрел вниз, на плотную завесу облаков, скрывающую мир.
— Это случалось и с другими, — донесся до меня голос Анны, — но они умерли. Я прожила дольше, вероятно, у меня более крепкий организм. Проказа поражает всех, даже так называемых бессмертных на Монте Верита. Ну и пусть. Я ни о чем не сожалею. Давным-давно я, помнится, говорила вам, что идущий в горы должен отдать им все. Я не испытывала страданий, так что вам нет нужды страдать из-за меня.
Я молчал. Слезы текли по лицу, и я даже не делал попытки вытереть их.
— На Монте Верита нет иллюзий и грез. Они принадлежат миру, как, впрочем, и вы. Я уничтожила миф, созданный вами из меня, извините. Вы потеряли Анну, которую когда-то знали, но нашли вместо нее другую. Какую из них вы будете помнить, зависит только от вас. А теперь возвращайтесь в мир мужчин и женщин и возводите свою Монте Верита.
