Святая ночь - Стэн Барстоу, Рэй Брэдбери

Перевод В. Вебера

отом они сказали мне, что ничего не нашли. Никаких признаков ни живых, ни мертвых. Обезумев от гнева и, подозреваю, от страха, они в конце концов сумели ворваться на запретные стены, наводившие ужас с незапамятных времен… за которыми их ждала тишина. Раздраженные, сбитые с толку, испуганные, разъяренные видом пустой обители, голого двора, жители долины обратились к примитивным средствам, верой и правдой служившим крестьянам многие столетия, — к огню и топору.

Полагаю по-иному они и не могли встретить непознанное. Затем, когда гнев поутих, они, должно быть, осознали, что их усилия пошли прахом. Дымящиеся, закопченные стены, открывшиеся им на звездной, морозной заре, таки одурачили их.

Естественно, они послали поисковые отряды. Самые опытные верхолазы бесстрашно взобрались на вершины, осмотрели весь горный кряж, с севера на юг, с востока на запад, но ничего не обнаружили.

На этом все и закончилось.

Два крестьянина помогли мне снести тело Виктора в долину, и мы похоронили его у подножия Монте Верита[1]. Думаю, тогда я завидовал ему, почившему с миром. Его мечта осуществилась. Меня же захлестнула прежняя жизнь. Вторая мировая война опалила планету. Сегодня, когда мне почти семьдесят, я сохранил немного иллюзий. И все же, вспоминая Монте Верита, я склоняюсь к мысли, что там произошло не что иное, как чудо.

У меня есть три версии, но, возможно, ни одна из них не соответствует действительности.

Первая, наиболее фантастическая, состоит в том, что Виктор, как бы то ни было, оказался прав, утверждая, что обитатели Монте Верита достигли стадии бессмертия, позволяющей им, как и пророкам древности, в час беды подниматься в небеса. Греки верили, что это по силам их богам, евреи наделяли этой способностью Илию, христиане — создателя их учения. В долгой истории суеверий сохраняется непреходящая убежденность, что некоторые люди достигают такой святости и контроля над собственным телом, что могут победить смерть. Вера эта особенно сильна в странах Востока и в Африке. И лишь для наших искушенных западных глаз исчезновение чего-то осязаемого, к примеру людей в плоти и крови, кажется невозможным.

Религиозные проповедники зачастую не могут прийти к единому мнению, когда пытаются показать разницу между добром и злом: чудо для одного представляется черной магией для другого. Пророков добра забрасывали камнями, но та же участь постигала и колдунов. Богохульство одного века становилось святой заповедью в следующем, сегодняшняя ересь — завтрашним символом веры.