Ольге в шуме двигателя чудилось разноголосье девочек и мальчиков, с приходом которых в этот мир они с Ярославцевым очертя голову бросились в некий эстафетный круг. Вырвались из него лишь неделю назад, ночью, проснувшись одновременно.
— Володя, мне река приснилась, плыву, плыву, а берега все нет, а я радуюсь — приятно, что реки так много! — Ольга удобно примостилась на плече Ярославцева.
— Давай-ка, мать, поедем в отпуск, запалилась ты у меня, душа воли просит.
Ольга покосилась на уверенно лежащую руку Ярославцева на руле — какая сильная у мужа рука! Наполняясь чем-то давно забытым, все смотрела на его руку, ведь это именно о ней все знакомые женщины говорили с завистью: «Ох, Ольга, хорошо тебе — есть о чью руку опереться! Ты за Ярославцевым как за каменной стеной!»
Она всегда похохатывала в ответ, легко соглашаясь, ей нравилось быть женой за мужем — надеждой и опорой. Вслух она давно зареклась провозглашать истину, которую открыла еще в первые годы своей семейной жизни: муж будет таким, каким его возделает жена. Однажды она посоветовала одиночкам приглядеться к тем неухоженным мужчинам, что, может, живут по-соседству, мол, если их отмыть, отскоблить да обиходить, глядишь, и принц вырисуется, только надо маленько от себя отдать, из любви к человеку вообще, тогда и толпа обезличенных приобретет одно конкретное лицо, единственно дорогое и незаменимое.
Ее не поняли и подняли на смех. И она перестала провозглашать декларации, направив весь пыл своих воззрений на подраставших дочек, в полной мере усвоивших ее опыт — те «гадкие утята», которые приходили к ним домой, ухаживая за дочками, превращались в лебедей, возле которых лебедушками и лебедятами поплыли в жизнь ее дочки и внуки.
Рука на руле дрогнула и скользнула к Ольге на плечо, молча потискала его, нежно, забыто. Они одновременно посмотрели друг на друга и понимающе улыбнулись — отпуск-то начался!
А еще это был день их первой встречи, о котором они не забывали все тридцать лет. Это был день, давший Ольге право давать советы одиноким женщинам, от которых они отмахивались, считая Ольгу чудачкой.
Она готовилась к экзаменам в техникум, уже работая нормировщицей и закончив ШРМ. Домишко у них был старый, с садом. В саду ее и застал мужской голос, доносившийся от ворот:
— Хозяева! Отоприте! Трубочист пришел!
Ольга спешно выскочила к воротам — трубы давно не чистили, председатель уличного комитета обещала «достать» трубочиста и вот, видимо, «достала».
