— Он! Он! — закричал Виталейко и замахал руками. — У нас отец еле жив был. Свозили его в Устюг к Добрякову, тот от смерти его и выручил.
Так и решили третьеклассники, что проезжал на тройке не кто иной, как именно Добряков, самый известный и знаменитый в губернии хирург. А на тройке ехал потому, что очень торопился к больным, может, не один человек в тот день ждал его.
Я рисовал, но все прислушивался к учителю, о чем говорил он с третьеклассниками.
Михаил Рафаилович рассказывал о том, где учатся на докторов и сколько лет надо учиться и что профессия эта очень важная и нелегкая, потому и возят знаменитых докторов на тройках. Потом он достал из портфеля какую-то книжку и, раскрыв ее, прочитал:
— Эх, тройка! Птица-тройка, кто тебя выдумал?..
Я бросил рисовать и стал слушать учителя.
Когда учитель взглянул на меня, я снова уткнулся в тетрадь с Урчалом, запряженным в сани, и прошептал: «И вот она понеслась, понеслась, понеслась!..»
Да, это была та самая тройка, о которой теперь читал третьеклассникам книгу Михаил Рафаилович. И я, словно завороженный, все еще шептал: «Понеслась, понеслась…»
И тотчас же нарисовал сзади саней клубы снежной пыли. И вдруг громко сказал сам себе, почти крикнул:
— Теперь понеслась!
25
Вскоре ударили такие морозы, что говорили, будто бы замертво воробьи падали на лету. Над землей повисла дымчатая пелена. Сквозь мглистую завесу рыжий кружок солнца, отливающий медью, еле продирался, слепо брел по мутному небосклону. От неярких скупых лучей — ни тепла тебе, ни света. Дома, амбары, риги, деревья — все слилось в большое снежное пятно, деревни теперь угадывались лишь по топившимся печам. Почти целый день от деревенских изб поднимались в небо будто точеные, с розовым подпалом по краям, столбы дыма. Где высились эти столбы, подпирая низкое промерзшее небо, там и быть деревеньке. На эти сказочные столбы ехали возчики, шли пешеходы…
В один из таких дней мы с Колей в школу не пошли. Да ученья, говорят, и не было. Но разве дома усидишь, когда на улице столько интересного. Вон какие огромные снежные навесы у бань. Давно хочется взобраться на них и прыгнуть вниз, на озерко.
Все бы хорошо, да у меня шапочка без ушков: колпак и есть колпак. В холода поверх ее я повязывал солдатский башлык, а сегодня отчим сам натянул его себе на голову. До Бессоловых, однако, добегу и без башлыка. Я быстро собрался и, воспользовавшись тем, что матери дома не было, нырнул в двери.
Коля готовил березовые дрова-коротышки в маленькую печку. Мы с ним принесли в избу по охапке дров и побежали к баням.
