— Ну, смотри, парень, толку, видать, из тебя не будет.
С вечера я долго не спал, все думал, как побороть мне свою смешинку и набраться толку. И во сне что-то видел, должно, о смешинке. Утром встал, подбежал к зеркалу… и рожицу свою увидел… и смешинку.
21
На следующий день Урчала опять спровадили в подполье. Как он ни скулил, ни жаловался, ни просился ко мне — ничего не помогло. Мне было его очень жаль; я припал лицом к западне и пробовал его успокоить, мол, ухожу в школу ненадолго, скоро вернусь и опять буду тебя вместе с бабушкой учить уму-разуму. На какое-то время Урчал умолкал, будто прислушиваясь ко мне, потом громче прежнего принимался выть. Я просто не знал, как мне поступить. Если бы бабушка куда-нибудь ушла, я бы выпустил Урчала. Но вдруг он убежит, потом и не найдешь.
С грустью в глазах я побежал догонять Колю. Вдруг кто-то стороной, приминая траву, обогнал меня, скатился кубарем в канаву, потом выскочил на дорогу.
— Урчал! — выкрикнул я.
Знакомая мордочка весело смотрела на меня. Сам он спокойно не стоял — ласкался, крутил хвостом.
— Урчалушко, как это ты? — спросил я, поглаживая его по шерсти.
Урчал будто понял мой вопрос, радостно залаял, наконец-то, дескать, выбрался из заточения. Я потом узнал, что его никто не выпускал из подвала, а он сам нашел под окладным бревном лазейку и убежал догонять меня. Даже бабушка, и та не заметила. Вот какой смышленый мой Урчал!
Весь день Урчал просидел у дверей училища. Ребятишки пробовали с ним играть, но он умный, не с каждым-то и будет. И в класс не пошел, знает, что у него дома есть свой класс.
Когда кончилось ученье, Виталейко на улице около часовни подбежал ко мне и начал просить сметанников. Но вкусных лепешек у меня не было. Тогда он сорвал с моей головы картуз и забросил его на крышу часовни. Я пустился в слезы: как же я пойду без картуза домой? Не переставая реветь, я пригрозил Виталейку, что пожалуюсь учителю. Тут получилось еще хуже. Виталейко во все горло заорал:
— Ябеда-беда!..
Я понял, что ябедников в школе не любят, и дал себе слово не жаловаться на других.
Тут, к счастью, подбежал ко мне Урчал, покрутился около меня, понюхал босые ноги. Всхлипывая, я указал на Виталейка. Урчал бросился к моему обидчику, схватил его за домотканую штанину. Виталейко, рванувшись, хотел бежать, но Урчал не пускал, сдергивал с него штаны. Виталейко под общий смех ребятишек кричал, взывал о помощи. Тут-то я понял, что Виталейко совсем не такой сильный, и мне стало его жаль. Я подошел к Урчалу, взял его за ошейник.
