— Пустолайка-то? — переспросила ласково она, обрадованная моим возвращением. — Ишь ведь какая нюхастая… знает, где шти-то варятся.
— Не пустолайка, а Урчал.
— Ну-ну, корми ее… бог с ней… хорошо, что нашлись.
Это уже было явное признание бабушкой моего друга. Иногда нет-нет да и спросит:
— Чего она сегодня молчит, посмотрел бы — здорова ли?
И я убегал смотреть Урчала, который спал под сенями в углу. Я залезал туда и подолгу просиживал со щенком. Я тоже разговаривал с ним, как с Рыжком.
Вскоре я узнал, что помимо Рыжка и Урчала могут быть друзьями птицы. Отчим рассказывал, что в городах они даже разговаривают человечьим голосом. Только этому их учить надо долго. Даже с отчимом однажды здоровался один попугай.
«А почему бы мне не научить какую-нибудь птичку здороваться?» — подумал я. Эта затея мне пришлась по душе. Только как найти такую птицу? Воробьи не подходят, они только чирикать умеют. Ворона — пустая птица, говорила бабушка. Голуби — святые, к ним прикасаться нельзя, — тоже бабушка сказывала. Вот разве стрижи? И поймать их легче.
У реки около ворот был крутой, обрывистый берег. Каждый год берега в половодье обрывало. Как только осядет вода, шустрые стрижи долбили на склоне для себя гнезда и выводили птенцов. Когда мы ловили на реке рыбу, стрижи летали прямо над головой, ловили насекомых на лету. Мы лепились к птичьим гнездам и нередко вытаскивали оттуда перепуганных птичек. Посмотрим на стрижика, погладим по серым крылышкам и отпустим. А потом стараемся угадать его среди других. Но чтоб обучать стрижика разговаривать человечьим голосом, этого не было.
Я тотчас же побежал на реку и вскоре держал в руках перепуганную птичку. Чувствовал, как билось в руке птичкино сердце. Стрижик испуганно крутил головой, ждал, когда я его отпущу. Чтобы приучить его, я держал на другой ладошке червяка. Пробовал кормить, но стрижик и внимания не обращал. «Сыт, видно, — думал я. — Если сыт, начнем ученье».
Я потормошил стрижа, маленькую головку с твердым острым клювиком направил в свою сторону, уставился в крохотные бусинки глаз. Первое слово надо выучить, конечно, «здравствуй». С него я и начал. «Здравствуй, здравствуй…» — шептал я.
Полдня повторял это слово, даже сам устал, а мой глупый стрижик, будто глухой, ни единого звука не издавал. Отпустить его было жалко — не прилетит, ученье так и пропадет зря. Может, завтра заговорит? И я понес стрижика домой. А где его держать? Ему надо такую же комнатку, как здесь в берегу.
