Она надеялась в дальнейшем избегать его прикосновений. Это слишком живо напоминало ей об их поцелуе. О том, как она сдалась с унизительной готовностью. Словно ей нужно было внимание этого человека. Или его прикосновения. Или его страсть.
Она отступила на шаг, вырвав у него свою руку. Жизлан не волновало, заметил ли он ее смятение.
– Увидимся на свадьбе, – сказал Хусейн, потом резко повернулся и вошел в дом.
Жизлан прислонилась к нагретой солнцем каменной стене. Чего она ожидала? Увидеть восторг на его лице? Услышать его благодарность за жертву, которую она приносила?
Он получил то, чего хотел, и больше его ничто не волновало.
Чем быстрее она научится не ожидать ничего от своего будущего мужа, тем лучше. Она не нравилась ему, а он был ей отвратителен. И она надеялась видеться с ним как можно реже до того дня, пока они смогут развестись.
Хусейн обвел взглядом приемный зал королевского дворца. Все были здесь. Все члены Совета старейшин, все поместные шейхи, министры и старшие должностные лица страны. Все те, чье мнение имело значение при выборе нового шейха.
И все они, казалось, ожидали увидеть, правда ли то, что принцесса Жизлан согласилась выйти за него замуж и тем самым поддержать его претензии на трон.
Он почувствовал, как его охватывает злость. На границе уже начинались волнения. Его солдаты уже рисковали жизнью, чтобы отразить набеги эмира Халарка. И он устал от бесконечного ожидания. От долгих переговоров с выжившими из ума стариками, которых давно следовало отправить на пенсию.
По толпе собравшихся пробежал шумок. Наконец-то. Он уже собирался послать кого-нибудь за ней. Стража у дверей расступилась, и Жизлан вошла в зал.
У Хусейна перехватило дыхание. Она не была похожа ни на одну невесту, которых он видел раньше. Она выглядела уверенной, гордой и излучала энергию, которую он почувствовал даже с другого конца зала. С высоко поднятой головой она прошла в центр зала, и ее величественная красота могла заставить любого мужчину окаменеть на месте.
Она была восхитительна. Просто великолепна.
Ее волосы были уложены в высокую прическу, увенчанную диадемой, в которой сверкали бриллианты и сапфиры. Но они меркли по сравнению с блеском ее глаз, когда она обвела взглядом собравшихся в зале людей.
Вздернув подбородок, она направилась прямо к нему. Хусейн никогда еще не видел такой ослепительно-красивой женщины. И скоро она станет принадлежать ему!
На ней не было традиционной фаты. Ни длинной юбки, ни раскрашенных хной рук. Жизлан надела европейское платье, доходившее до колен и подчеркивавшее ее роскошную грудь, тонкую талию и округлые бедра. Глядя на нее, Хусейн почувствовал, как у него пересохло во рту.
