Как раз такие шутки он отпускал в вигваме. Но он уже вырос из вигвама и устроился где-то вне досягаемости. Он сильно изменился и выглядел теперь как растрепанный европейский студент, стипендиат какого-нибудь университета. Но на деле, с его слов, он сейчас не учился, потому что для этого нужны документы. Он все еще хотел стать архитектором, но понимал, что не получит лицензию ни здесь, ни где-либо еще. Первое время он работал на стройке с Фалькором, мужем Гудрун, из-за чего он и не мог увидеться с семьей до самого вечера. Вдвоем они разбирали дома, а в конце рабочего дня ходили в сауну, а если было тепло, прыгали в холодное озеро.
Гудмен, как поняла Жюль из обрывочных объяснений присутствовавших за столом, в день своего побега сначала сел на автобус дальнего следования из Портового управления до Белкнапа, штат Массачусетс. Он постучался в дверь большого серого дома напротив лагеря, где жили Мэнни и Эди Вундерлихи, но никто ему не ответил. В дни, предшествовавшие его внезапному побегу, внутри него рос панический страх, что присяжные ему не поверят, что он проиграет дело и будет сидеть в тюрьме до тех пор, пока не станет взрослым мужиком. Так что после побега единственным местом, куда ему хватило ума прийти, был «Лесной дух». Гудмен нарезал круги вокруг лагеря, который стоял пустым и безмолвным. Будучи покинут, он выглядел меланхолично. Возле столовой он увидел повариху Иду Штейнберг, выливающую на улицу помои, подошел к ней и поздоровался. Она не знала, что его арестовали, но когда он сказал, что хочет сбежать, она поняла — он хочет сбежать так, чтобы его не нашли.
Повариха впустила Гудмена на кухню, усадила за стол и налила миску чечевичного супа. Пока он ел, она объяснила ему, что он не сможет остаться в «Лесном духе». На следующее утро на обучение приедут новые вожатые, а Вундерлихи уехали в Питтсфилд за продуктами. Гудмен инстинктивно попросил Иду не рассказывать им, что он приходил. Он знал об их любви к его родителям, но также они любили и Киплинджеров.
— Найди кого-нибудь, кто возьмет тебя к себе, — предложила ему Ида Штейнберг. — Подальше отсюда.
Гудмен сразу же подумал о Гудрун Сигурдсдоттир, которая однажды заявилась в их вигвам, улеглась на кровать, закурила и принялась жаловаться на жизненные невзгоды. Гудмен спросил у Иды, может ли она дать ему телефон или адрес Гудрун, словно в «Лесном духе» располагалась подпольная сеть сопротивления. Повариха послушно выудила их из картотеки администрации. Гудмен каким-то чудом добрался до Исландии, разыскал Гудрун и попросил у нее помощи. Это было сумасбродство — что если он проделает весь этот путь, а она возьмет да и откажет? Что тогда? Но сам Гудмен считал это здравой мыслью. Он сел на автобус до Бостона и расспросил людей насчет фальшивого паспорта. Спустя три дня он снял однушку и купил за наличку дорогущий, но действующий паспорт, хотя пока его самолет не взлетел от терминала Е в Логане, он так и трясся на сидении 14D, уткнувшись лицом в купленный от отчаяния в книжном аэропорта популярный романчик, к которому он, поклонник Гюнтера Грасса, при других обстоятельствах в жизни бы не притронулся: «Поющие в терновнике».
