— Из всех вас выяснить, каково мне сейчас, удосужился только Итан, — сказала она.
— Итан? — Жюль по-настоящему удивилась.
— Да. В ту первую ночь, когда это случилось, он оставил на автоответчике моих родителей длинное, вымученное, в стиле Итана, сообщение.
— Я этого не знала.
— И он до сих пор мне звонит. По большей части я разглагольствую, а он слушает. Никогда не советует преодолеть это наконец, или встряхнуться, или что там еще, по мнению остальных, мне надо сделать.
— Иногда, — призналась она, — я даже сама звоню ему.
— Ты звонишь Итану? Мне и в голову не приходило.
Дик Педди прямо сказал, что им нельзя разговаривать с Кэти; Итан, по-видимому, просто проигнорировал этот приказ, не договариваясь ни с Эш, ни с кем-либо еще.
— Но вы, остальные, боже ты мой, — сказала Кэти. — Вы все были моими самыми близкими друзьями — не так чтобы у нас с тобой когда-нибудь было много тем для разговора, давай уж начистоту.
Жюль не смогла как следует объясниться. Здесь она говорила все не так, с самого начала. Однажды в лагере на занятиях по импровизации Жюль разыгрывала сценку по мотивам «Любовной песни Альфреда Пруфрока», и ей пришлось произнести реплику, обращенную к мальчику, сидевшему напротив нее за чайным столиком, как Кэти сидела напротив нее сейчас. Она посмотрела мальчику в глаза и сказала: «Я вовсе не это хотела сказать. Это не так, совсем не так».
С Кэти такой номер не пройдет.
— Мы должны были попытаться поговорить с тобой, — сказала Жюль. — Ты права, действительно надо было. Но это было сложно. Адвокат очень настаивал. Это меня пугало. Я никогда раньше не попадала в такую ситуацию.
— По правде сказать, меня от тебя тошнит, — ответила Кэти, наматывая на шею свой вязаный шарф. — Когда же ты научишься думать самостоятельно, Жюль? В конце концов ведь придется. Вполне можно было бы начать уже сейчас.
Затем подростковая версия Кэти Киплинджер исчезла из кофейни и незамедлительно ушла от них. 25 лет спустя она вернется, пройдя через временной портал, изменив свой облик, превратившись в женщину позднего среднего возраста. Волосы ее будут окрашены в тот же соломенный, некогда естественный цвет, груди уменьшатся хирургическим путем после хронических проблем со спиной на протяжении двух десятилетий, а ее нервное лицо засияет от крема «Ретин-А» низкой концентрации и от периодически наносимых косметических кислородных масок, но напряженность так и не будет снята и преодолена.
— Вот, пожалуйста, — произнесла официантка, небрежно уронив на стол счет. Кэти выпила шесть «Табов». Жюль заплатила за них, а потом в тусклой дымке села на метро и добралась до квартиры Вулфов, где ее поджидала Эш, вся на нервах.
