— Я знаю, — откликнулась Жюль.
Замечание Кэти показалось самой правдивой вещью, какую кто-либо когда-либо о ней говорил. Сама она до сих пор считала себя невежественной, глупой, неуклюжей, необразованной, робкой, неловкой, нескладной. Но слабая — вот какой она была на самом деле. Выглядя сейчас еще более жалкой, говоря с позиции этой слабости, Жюль спросила:
— А тебе действительно надо подавать на него в суд? Он же может сесть в тюрьму на двадцать пять лет. Его жизнь может пойти одним путем или другим. И все из-за случая, который, может быть, был простым недоразумением.
— У нас у всех только одна жизнь, — добавила она.
— Я прекрасно знаю, сколько жизней у каждого из нас. Моя единственная жизнь уже пошла наперекосяк, — ответила Кэти. — А надо ли мне подавать на него в суд? Да, надо. Если бы это был незнакомец, наскочивший на меня в подъезде, ты бы сказала: «Ах, Кэти, ты должна подать на него в суд, и мы тебе окажем моральную поддержку». Но сейчас ты этого не скажешь, потому что речь идет о Гудмене. И потому что ты совершенно очарована им самим, совместно проведенными летними месяцами, неким представлением о том, что детство закончилось и тебя впервые в жизни принимают. Трой даже не может поверить, что я столько времени провела в вашей компании. В этой маленькой белой привилегированной группе. Ты знаешь, он был в «Лесном духе» по стипендии. Он всегда ощущал себя совершенно не таким, как остальные. Этот лагерь был как бы белым, белейшим местом на свете, никогда не замечала? Вполне в духе старых социалистов с их идеалами. Понимаешь, мои родители хотели, чтобы я поехала в традиционный лагерь для девочек в штате Мэн, где ты носишь форму, целый день занимаешься спортом, салютуешь флагу, но я им сказала: нет, спасибо, я уже и так хожу в школу, где учатся только девочки. Мне хотелось чего-то другого. Хотелось танцевать, хотелось выйти за рамки своей маленькой замкнутой жизни. Но ты только погляди на «Лесной дух». Все белые. Все привилегированные. Когда Трой впервые туда попал, он, по его словам, ощущал себя ненормальным.
— Но и я тоже! — воскликнула Жюль. — Не он один. И, кстати, я там тоже была по стипендии, просто чтобы ты знала.
На Кэти это не произвело впечатления.
— Дело в том, что это место вовсе не является тем, на что претендует, а ты оказалась в плену некой фантазии, и теперь вообще ничего не можешь понять. А я могу.
Кэти замолчала, а затем губы ее ожесточенно сжались.
