— Ну? — спросила Эш. — Что она сказала?
Жюль бросилась лицом вниз на заваленную всяким хламом кровать подруги и вымолвила:
— Она совершенно не в себе.
— Ну и что?
Жюль села.
— Что значит «ну и что»? Тебя не интересует, почему она совершенно не в себе? Если бы она успешно преодолевала все это, разве она была бы в таком состоянии? Разве это не было бы чистым притворством? Чем-то более фотогеничным, что ли, да просто работой на публику?
После нескольких секунд тишины Жюль повернула голову, чтобы видеть Эш на вращающемся стуле за письменным столом. Даже под таким углом она могла разглядеть, что настроение ее подруги изменилось. Эш встала и сказала:
— Думаю, тебе сейчас лучше поехать домой, Жюль.
Жюль резко выпрямилась.
— Что такое? Почему?
— Потому что я не могу поверить, что ты это говоришь.
— Мы даже не можем обсудить такую возможность? — спросила Жюль. — Ведь Кэти тоже наша подруга. Она и раньше ни с чем не могла справиться. Она выглядела по-настоящему измученной, Эш. Видела бы ты ее ногти.
— При чем тут вообще ее ногти?
— Они все искусаны, как будто их съел каннибал.
— Значит, из-за ее ногтей мой брат виноват?
— Нет. Но я просто думаю, что по отношению к ней мы должны…
— Уйди, пожалуйста, — сказала Эш Вулф, и она действительно двинулась к двери и протянула руку. Покрасневшая, потрясенная, Жюль вышла из комнаты и пошла по коридору мимо вереницы семейных фотографий. Вдалеке она увидела, как в гостиной Гудмен в наушниках тупо качает головой под сокровенный глухой ритм.
Прошло почти две недели невыносимого отчуждения. У себя в Хеквилле Жюль ежилась и спотыкалась, безучастно проходя по школьным коридорам и не обращая внимания на происходящее на уроках. Если нельзя находиться в «Лабиринте» рядом с Эш, Гудменом и их родителями, то в чем вообще смысл? Иногда на связь выходил Джона, а Итан пытался подбадривать ее по телефону каждый вечер.
— Эш успокоится, — говорил Итан.
— Не знаю. Как тебе удается ходить по этому канату? — спросила его Жюль. — Все тебя любят и уважают, что бы ты ни сделал.
На линии наступила тишина, слышалось только сопение Итана. Наконец он сказал:
— Дай сообразить. Ну, может быть, дело в том, что я не спешу с выводами.
— Кстати, — продолжил он после еще одной паузы, осторожно, стараясь не слишком расстроить ее теми словами, которые он сейчас произнесет. — Вчера вечером мы с Джоной ужинали в «Лабиринте».
— Ух ты.
— Ага. Твое отсутствие было очень непривычным. Но даже если бы ты была там, все равно ощущения были бы странные. Бетси приготовила морского окуня с орцо.
