Выражение его лица следовало видеть: разочарование, недовольство, почти что злость. А вот это странно!
Впрочем, думать об этих странностях Маше не хотелось. Похоже, у этого парня настроение меняется по пятнадцать раз на дню. То он набрасывается на Машу чуть ли ни с кулаками, то спасает ее и носит на руках, и ей даже кажется, что в этом есть нечто большее, чем просто дружеское участие. То снова терпеть не может и одаривает ненавидящими взглядами.
Наверное, нужно раз и навсегда прекратить даже пытаться понять, что там он себе думает. У нее есть задачи и поважнее.
Маша бросила косой взгляд в сторону Мориса и Мадлены. И снова сама себе удивилась, почему-то Морис, придерживающий красотку за талию, вызывал у нее какое-то незнакомое, но очень неприятное чувство.
Засмотревшись, она не заметила, что Рафаэль оказался рядом и положил руку уже ей на талию.
— У нас новенькая, поэтому сегодня будем отрабатывать движения медленно и печально, — с холодной улыбкой проговорила Виола.
Все дружно хохотнули и стали оглядываться на Машу. Ну вот, можно считать, спряталась. Больше всего на свете она хотела сейчас провалиться сквозь землю или сквозь пол. Но такой возможности ей не представилось.
— Начали!
И Маша взлетела вверх. Это Рафаэль с легкостью ухватив ее одной рукой за спину, а другой под ягодицы, усадил к себе на плечо. От неожиданности Маша взвизгнула, огляделась по сторонам и увидела, что все остальные юноши сделали со своими партнершами то же самое.
— Визжать не нужно, — спокойно сказала Виола, — нужно тянуть носок и держать прогиб в спине.
А дальше началось.
Если это называлось «медленно и печально», то до «быстро и весело» Маша предпочла бы не дожить.
Она не успевала привыкнуть к тому, как менялась обстановка перед ее глазами. Вот она висит вниз головой, вот ее практически перебрасывают через плечо, а вот к ней приближается потолок… Или это пол? Она уже не очень понимала.
Краем глаза она пыталась следить за тем, что делают другие девушки, и хоть как-то повторять их движения, а возле уха то и дело раздавался недобрый шепот: «Сгруппируйся!» «Носок!» «Ногу на себя!»
«Да втяни же живот!»
Так прошло что-то около вечности, хотя часы утверждали, что всего сорок минут.
— Достаточно, — объявила хореограф, — все молодцы! Ну а Джессика, — она бросила на ученицу задумчивый взгляд, — старалась…
Маша возмущенно вдохнула. Ей хотелось наговорить Виоле кучу гадостей. А потом вспомнила, что как раз ей гадостей говорить не следует. И выдохнула.
