Она подошла ближе и встала между Акбулатовым и его недовольным соседом.
— Что у вас?
Рабочие знали ее, часто видели в цехе.
— Да все Акбулатов баламутит, — насмешливо заворчал сосед Ильяса слева, рослый парень с резкими жестами, — ему все дай красоту писаную. А деталь не невеста, ее замуж не выдают, поэтому нечего и наряжать, попусту терять время. Если бы я брак делал…
— Если бы ты брак делал, с тобой иначе бы разговаривали. Тебе объясняют, а ты огрызаешься! — крикнул через голову Ильяса Николай Егоров, не переставая размечать деталь, искусно орудуя то одним, то другим рейсмусом.
— Слышали? — обратился недовольный слесарь к Ильдарской, еще больше раздражаясь. — Я делаю деталь согласно чертежу. А о ее красоте пусть другие заботятся…
— Не любишь ты своей профессии, своего дела, поэтому и киваешь на конструкторов, — осуждающе сказал Акбулатов, но руки его по-прежнему делали строго размеренные, выверенные движения. — Боишься душу вложить в деталь, чтобы она жила, играла. Вот она и выглядит у тебя, как лицо у старой татарки, что над покойницей сидит.
— И охота же тебе перед товарищем инструктором языком трепать, Ильяс! — бросил с досадою сосед слева и ушел к точилке.
— Обидно ведь, — понизил голос Акбулатов. — Золотые руки у человека. Захочет, может прекрасную вещь сделать. Это же не Ахтари какой-нибудь.
Суфия-ханум заинтересовалась:
— А кто такой Ахтари?
— Это у нас во второй смене есть такой горе-слесаришка. — Акбулатов улыбнулся. — Тот боится своей продукции. Пока не сдаст ее в ОТК, дрожит, совсем как дряхлый муэдзин; гадает — примут, не примут; а сдал — лицо солнышком, рот до ушей. А мы вот с Николаем Егоровым хотим добиться, чтобы нам разрешили сдавать детали прямо на склад на нашу полную ответственность. И ставить на них наше личное клеймо.
— Не иначе, — с воодушевлением поддержал его Николай, тщательно вытирая руки паклей, — Технический контроль — чистая формальность. При коммунизме, я убежден, его не будет. Прежде чем нести деталь контролеру, изволь сдать ее своей совести. Примет она — хорошо, не примет, — значит, нечего и к контролеру идти.
Суфии-ханум показалось, что она нашла как раз то, что искала.
— Хорошо бы, товарищи, — сказала она, воодушевляя их своим одобрением, — на партийном собрании рассказать вам об этих ваших мыслях.
— Что ж, можно, — согласились в один голос Егоров и Акбулатов.
Пожелав им успеха, Ильдарская по винтовой лестнице поднялась в застекленную конторку мастера. Рахим-абзы Урманов и технолог цеха, наклонившись над синей калькой, о чем-то спорили.
