— Как зовут смотрителя?
— Христо Благов.
Корчмарь вздохнул, вытер волосатые руки, стал резать брынзу. Звоночек на двери вздрагивал от порывов ветра, как дальний колокол, сзывающий путников в зимних метелях. Под столом стояла понурая овца, готовая к закланию в час, когда покажется из долины автобус.
Славка сел за щербатый стол, зевнул с дороги, снял с головы фуражку.
Миша прямо с порога корчмы направился вдоль стен, на которых сплошными рядами были развешаны старинные лубочные картинки времен русско-турецкой войны. Там черкес с седой бородой гарцевал на красивом коне перед красивыми болгарскими пленницами. Там русские солдаты, в белых платочках от зноя, тащили по кручам снарядные ящики. Шли на Шипку болгарские ратники под знаменем, подаренным городом Самарой. Генерал Радецкий в войлочной бурке оглядывал ложементы. Русский священник с непокрытой головой на ветру служил молебен над братской могилой. В декабрьском буране погибали на аванпостах часовые в обледенелых башлыках…
— Давно живешь на Шипке, хозяин? — спросил младший лейтенант.
— Я тут тридцатый год.
— Ого!
— А Христо Благов даже родился в этом доме, — с каким-то особенным выражением, даже как бы с обидой, произнес корчмарь.
— Хороший человек?
— Тут нельзя быть плохим, — грустно ответил корчмарь, накрывая на стол. — Зимой задует, загудит, замглит — сидим, как в берлоге. Нас тут всего-то зимою: я с больной женой, да Христо, да еще вот этот. — Лицо его посветлело, он повертел тарелкой перед глазами тихого ребенка.
— Если куда в долину съездить, так, наверно, на лошадях?
— Да бывает.
— Фуража, верно, много запасать надо на зиму?
— Весь-то он тут, под замком. Не больно много…
— А ключ у кого?
— У меня. — Корчмарь проверил связку больших ключей у пояса. — А что?
— Ничего. Думаю, смотритель здорово коней любит. Профессия требует.
— Нет, он пешком ходит — ноги длинные. Ходок…
Он, видимо, очень любил своего тихого ребенка, потому что не расставался с ним, даже приготовляя закуску за прилавком.
— Ты, гляжу, хороший отец, — сказал младший лейтенант.
— Разве ж это мой? — возразил корчмарь. — Это сын смотрителя.
— Значит, есть и у него жена?
— В том-то и дело, что нету. А была.
Вздыхал он так, будто откупоривалась бутылка с пенистым вином. Он нацедил из бочонка в графин и поставил перед лейтенантом. Бабин скромно подсел и потянулся за своим прибором. Корчмарь одной рукой боролся с непослушными створками окна.
— Что же с ней случилось? — спросил Славка, не дождавшись продолжения рассказа.
