Все неосторожно прыскают. Командир эскадрильи резко оборачивается, думая, что смеются над ним.
- Вот так, - начинает он спокойным, ледяным голосом. - Вы, товарищ Городецкий, и ваши подчиненные сегодня после работы в течение часа подберете вокруг стоянки все окурки и прочий мусор. Что касается вас, товарищ Речкалов... - Его взгляд останавливается на мне, и я понимаю, что для младшего лейтенанта Речкалова субботний день безнадежно испорчен. ...С вами я поговорю особо.
Жизневский выходит на середину. Воцаряется напряженная тишина.
- Я уже давно заметил, - сухо, с расстановкой начинает он, - что командиры звеньев совершенно не заботятся об уставном порядке. Я говорю о внешнем виде. Почему такая разболтанность? Требую навести у себя в звеньях порядок. С нерадивых буду строго взыскивать!
На линейке по-прежнему мертвая тишина.
Хархалуп подходит к командиру, о чем-то его спрашивает и оглашает расписание сегодняшних занятий.
* * *
После политинформации технический состав отправился к самолетам, а летчики столпились в курилке, обсуждали договор о дружбе и ненападении между СССР и Югославией, о котором только что сообщил нам старший политрук.
Особенно много кривотолков вызывала статья вторая. В ней говорилось, что, если одна из сторон подвергнется нападению, другая обязуется соблюдать политику дружественных отношений.
Петя Грачев понимал эту часть договора как наше прямое обязательство оказывать военную помощь Югославии.
- На Балканах живут наши братья-славяне, и мы обязаны помочь им! доказывал он.
- Ну, а как тогда с договором о ненападении между СССР и Германией? усомнился осторожный Дмитриев.
Этот вопрос поставил нас в тупик. Газеты сообщали, что взаимоотношения Советского Союза с Германией налаживаются. Гитлеровские дипломаты частенько наезжали в Москву, улыбались с газетных полос. Даже в нашем маленьком городе разъезжали какие-то экономические представители в немецкой форме, улаживали якобы свои дела с бывшими частными фирмами в Бессарабии.
Как мы ни вертели события, вывод напрашивался один: договор удержит Германию от нападения на Югославию.
Удар в рельс возвестил о конце перекура. Начались занятия по тактике. Проводил их командир эскадрильи. Мы уже знали: если занятия ведет Жизневский, проверка будет основательная.
Капитан вытащил из планшета справочник и аккуратную тетрадь с записями.
- Младший лейтенант Гичевский, расскажите нам о "сто девятом".
Гичевский, обычно спокойный и немногословный, не раз уже отвечавший на этот вопрос, поднял глаза к потолку и завел монотонным голосом:
