- Тетерин, Дементьев, подберите животики. А вы, Ротанов, подтяните планшет, а то наступите.
Я незаметно делаю то же самое. На всякий случай.
- Смирно!.. Равнение напра...во!
Из землянки выходит командир эскадрильи капитан Жизневский. Худенький, востроносый, небольшого роста, в кожаном реглане. За Жизневским шествует старший политрук Пушкарев, тучный не по летам, высокий. Рядом с подтянутым комэском (командиром эскадрильи) он кажется увальнем. И характеры у них тоже разные. Жизневский сух с людьми, строг, обращение признает только по уставу. Комиссар же добродушен, душа-человек, частенько выступает в роли нашего защитника, смягчая строгости комэска.
Пружинистым шагом Хархалуп приближается к Жизневскому и отчеканивает рапорт.
Бледное лицо Жизневского спокойно. Из-под нахмуренных бровей холодно поблескивают глаза. Не подавая команды "вольно", комэск подходит к строю, придирчиво скользит взглядом по первой шеренге. Губы его кривятся.
- Что это вы, Коротков, офицерскую сумку, как дамочка, держите?
Техник звена краснеет, хочет что-то ответить, но не успевает.
- Порядка не знаете! - бушует Жизневский.
- Знаю, товарищ капитан, - оправдывается Коротков, - но...
- Никаких "но!" Сумка должна быть не в руках, а на ремне через плечо.
Комэск еще раз обходит строй и приказывает всем вытянуть вперед руки. Он подходит к каждому и внимательно рассматривает ногти, заставляет поворачивать ладони то вверх, то вниз.
- Что это у вас, мадам, маникюр? - он останавливается около лейтенанта Ротанова.
- Только на мизинцах...
- Четвертый десяток живу, товарищ лейтенант, и еще не видел, чтоб военные с маникюром ходили. Немедленно обрезать. Вот, возьмите. - Комэск вытаскивает из планшета большие ножницы и сует их растерянному Ротанову.
Снова останавливается комэск. Теперь уже около летчика Крейнина. Прищуривает маленькие черные, чуть на выкате глазки, показывает на его сапоги:
- Чистить некогда? Или не умеете?
- Разрешите опустить руки, товарищ командир, не вижу, - отвечает не привыкший лазить за словом в карман лейтенант.
- Подошвы у вас грязные.
- Разрешите выйти из строя?
- Зачем?
- Хочу снять сапоги и посмотреть подошвы.
По строю прокатывается сдержанный смешок.
- Перестаньте паясничать, лейтенант! - зло рубит комэск и подходит ко мне. Ногти у меня в порядке, сапоги начищены до блеска.
Сердитые глаза Жизневского скользят сверху вниз. Острый взгляд впивается ниже пояса. Я машинально одергиваю гимнастерку.
