- Правда, что местное население к евреям, а также русским и полякам относится не лучшим образом? - продолжал допытываться майор.
- Есть такое... Русских, правда, не так много в этих краях жило, а поляки и евреи составляют... составляли едва ли не треть населения. Когда сюда пришли фашисты, то украинцы, которые ещё вчера мило улыбались, мгновенно превратились в зверей. Не все, конечно, но среди оборотней были и те, от кого, казалось бы, такого отношения трудно было ожидать. Как-то семью поляков выволокли из дома и растерзали прямо на моих глазах. Не пощадили даже 5-летнюю девочку.
- Что же это за изверги, их даже людьми назвать язык не поворачивается, - процедил побелевший от ненависти майор. - А вас-то не тронули?
- Были такие попытки, мужа убили за то, что он организовывал здесь колхоз, а меня из дома выгнали. Хорошо ещё, что дочь в Москве учится, а за себя я и не сильно переживаю. Прибилась здесь, в заброшенном доме. В общем, были такие, что предлагали меня тут сжечь заживо, да только люди вскоре поняли, что без врача им не прожить... Что ж, думаю, не всё так плохо. Есть у меня ещё кое-какие препараты, примочки можно поставить, чтобы спала опухоль, но главное - это покой и фиксация. Есть куда определить больного?
- Увы, - вздохнул я. - мы сами в этих краях на птичьих правах, и нам бы лучше не показываться на глаза немцам и полицаям.
Я не без труда выдержал её пристальный взгляд. Она ещё, видимо, порывалась что-то спросить, но удержалась.
- У меня есть запасной матрас, могу постелить вашему товарищу в чулане. В комнате не могу, потому что ко мне приходят люди и ни к чему, чтобы они видели здесь постороннего - могут возникнуть ненужные вопросы.
- Спасибо, Голда Соломоновна, - искренне поблагодарил я женщину.
- Вы извините, но только чем я его кормить буду? Самой едва хватает.
- Вот насчёт этого не волнуйтесь, на неделю-другую вам и нашему товарищу точно хватит. А там он уже вас покинет.
- Покину, - подал голос всё ещё лежавший на столе Сивцев, - следом за вами пойду к линии фронта.
Мы с Медынцевым переглянулись и только покачали головами. В беспамятстве он там что ли бормочет, взял и выдал правду-матку. Ну или её часть. Хоть мы и рассчитывали на порядочность врача, которая сама оказалась изгоем, но всё равно осторожность не была бы излишней.
Увидев, сколько съестных припасов мы принесли, Голда Соломоновна не сумела скрыть своего удивления. Да, обошлось без деликатесов, но то же сало, вяленая рыба, мешок картошки, вязанка лука, расфасованные по полотняным мешочкам крупы, полтора каравая хлеба и ополовиненная четверть самогона - для этого времени и места целое богатство. Мы отдали почти всё, но ради товарища, как говорится, хоть последнюю рубаху. Да и врачу чем-то питаться надо, не говоря уже о том, что она берёт на себя обязанность ухаживать за больным.
