Она дернула головой и отвернулась в тот момент, когда он потянулся к мочке ее уха, но было уже поздно. Он видел, как она задрожала, как по ее лицу пробежала тень, а венка на шее стала пульсировать. Он заметил даже мурашки, покрывшие обнаженные руки.
Лука не стал скрывать, что он все это заметил, и понимал, в чем причина.
– Вы здесь только в качестве моей помощницы и не более, – грозно напомнил он, понижая голос. – Это не означает для вас возможность выставить товар в лучшем свете, чтобы привлечь новых клиентов.
– Вы омерзительны.
Исходящий от нее холод стал потоком газа в сторону яркого пламени.
– Какие слова, – ухмыльнулся он, склоняясь ближе к ее уху. Дыхание его обожгло шею, и Кэтрин вздрогнула. – Учтите, я не позволю вам дефилировать по дому с гордо поднятой головой и вести себя как хозяйка, оскорбляя тем самым память семьи о покойном отце. Не говоря уже о том, чтобы разрешить появиться в зале полуголой. Вам так хочется, чтобы все мужчины глазели только на вас?
Кэтрин резко повернулась и теперь смотрела прямо на него, медленно поднимая руки к груди. Он наблюдал за ней, испытывая наслаждение – или это боль, он не понял – от того, что лицо ее заливается краской.
– И вы в том числе? – дерзко бросила она, и во взгляде появилось нечто новое, предостерегающее. – Потому что не все мыслят так ограниченно, как вы. Люди увидят лишь красивое платье известного дизайнера и не будут искать тайный смысл, которого нет.
– Они увидят вдову моего отца, появившуюся в белом платье, притом слишком откровенном, – назидательно произнес Лука.
Кэтрин рассмеялась прямо ему в лицо. Возмутительно легко и даже весело.
– А что, по-вашему, я должна была надеть? Черный саван? Тогда вы были бы рады, Лука?
Прижатые к стене руки задрожали. Он знал, знал очень хорошо, что, если сейчас прикоснется к ней, уже не сможет остановиться, и не имеет значения, что потом он будет себе противен.
– Я помню вашу глупую историю о том, как в приемной врача возникла любовь между одним из богатейших людей в мире и вами, нашей признанной святой. – От него не ускользнуло, как скривились ее губы, а глаза при этом сверкнули и потемнели. – Кажется, я видел по кабельному телевидению приторную мелодраму, которую вы мне пересказали. А как же было на самом деле?
– Я ничем не смогу вам помочь, если вы столь циничны и узколобы, если не хотите видеть истину. – Глаза ее вспыхнули магическим светом, воздействие которого он не мог не ощутить. Черт, ее вид завораживает. Может, так было с самого начала? И он все два года старался не замечать правды? – Возможно, это станет для вас откровением, Лука, но если вы тратите жизнь только на то, чтобы разглядеть скрытые корыстные мотивы, то ничего другого и не увидите.
