– Не знаю, что и думать.
Ее взгляд бешено метался по комнате. Снова переезд! А ведь она почти привыкла к этому месту.
А если бы она не была с ним рядом во время атаки репортеров, рассказал бы он ей о причинах их внезапного отъезда? Или прикрыл бы их бегство романтической поездкой? Она слышала, что Санкт-Петербург называют второй Венецией… И она, наивная, поверила бы Алексею. Ей так отчаянно хотелось любви, что она поверила бы всему, что сказал бы ей этот загадочный мужчина.
– Возьми с собой достаточно вещей, не могу сказать, как долго мы там пробудем.
Она тяжело сглотнула. В ушах стоял невыносимый звон.
– Алексей, я должна знать, что случилось.
Ее желудок был готов вывернуться наизнанку.
Она медленно холодела под тяжелым взглядом Алексея.
– Я говорил тебе, что люди готовы сделать за деньги что угодно.
– Например, оболгать?
«Пожалуйста, скажи мне, что все это ложь».
Его лицо превратилось в непроницаемую маску. Живыми оставались лишь глаза, в них бушевала то ли буря, то ли пожар.
– Конечно, это ложь. Но в данном случае разглашение информации об убийстве – превышение служебных полномочий. Дело давно закрыто.
Клер была оглушена его словами. Она силилась дышать, горло свело судорогой, на грудь словно камень положили. В голове билась единственная мысль – уйти!
Глазами она нашла выход из комнаты и судорожно подсчитывала свои шансы на удачу.
– Клер, хочешь ты этого или нет, но ты едешь со мной, – предостерег ее Алексей.
Она сгруппировалась, готовясь вступить с ним в борьбу. Прежде чем она успела что-либо ответить, Алексей сказал:
– Послушай, тебе некуда спрятаться здесь, они съедят тебя живьем. Я не могу этого допустить. Я также обещаю, что больше и пальцем к тебе не прикоснусь.
Его слова ввергли Клер в еще более глубокое замешательство. Она замерла на месте, хотя единственное, чего ей хотелось, – как можно скорее унести ноги из этой квартиры.
Услышав его последнее обещание, казалось бы, она должна была испытать облегчение, но вместо этого почувствовала разочарование.
– Я расставил снаружи охрану, так что теперь нас больше никто не побеспокоит. – Он сделал шаг назад. – Кроме того, ты не сможешь незаметно покинуть квартиру. И пожалуйста, избавь меня от дополнительного унижения. Не хочу, чтобы кто-то видел, как я силой усаживаю тебя в вертолет.
Сказав это, Алексей ушел. Клер снова и снова прокручивала его слова в голове. Унижение? Разве может она доставить ему еще неприятности? Приумножить его страдания?
