Клер начинала по-настоящему бояться, что теряет себя. Она подумала, что самое время уйти сейчас, раз она проснулась. Но стоило Алексею обвить ее талию руками, она и думать забыла о бегстве. Сейчас он проснется, и они снова займутся любовью! Клер и не подозревала, что может быть такой ненасытной.
Он что-то пробормотал по-русски. Клер повернулась и стала вглядываться в его лицо. Его брови были нахмурены, а губы поджаты. Все его тело напряглось. Непонятные фразы вновь и вновь срывались с губ.
Ему снится кошмар? Клер коснулась его лба, провела рукой вдоль шрама, тихонько позвала по имени. Его хватка стала крепче, и она вновь позвала его – уже от боли.
Вздрогнув, он проснулся, но так и не отпустил ее.
– Клер?..
– Я здесь. – Она попыталась снять с себя его руку. – А где ты?
Алексей часто задышал, а потом отстранился от нее.
– Я сделал тебе больно? – Он уселся на краю кровати.
– Все в порядке. – Она положила ему руку на грудь – его кожа была влажной от испарины. – Тебе часто снятся кошмары?
– Никогда, – резко ответил он и подтянул к себе простыню.
Клер сжала ладонь в кулак.
– Скорее всего, тебе просто некомфортно спать с кем-то в одной постели. Я как раз собиралась уходить, так что… – Она осеклась.
Кажется, целую вечность он молчал. Это становилось невыносимым. Клер почувствовала тошноту, когда поняла, что он не собирается просить ее остаться. Теперь она испытывала отвращение к самой себе.
Как можно, вопреки всему, ждать от него человечности? Надеяться, что она нужна ему не только для постельных утех? Смешно. Так долго она старалась одержать верх над собственным одиночеством, но еще никогда не испытывала столь сильного отчаяния, как в эту минуту. Годы тренировок научили ее мастерски справляться со слезами. Нет, и теперь она не заплачет!
Стремительно вылетев из его спальни, она, как слепая, добрела до своей комнаты и забралась в холодную постель. Глаза ее остались сухими.
Что за мучительный кошмар преследовал его? Мысли Клер вернулись к событиям прошедшего вечера. Алексей сказал, что Григорий дал ему первую работу после смерти отца, и ясно дал понять, что на дальнейшие расспросы отвечать не намерен. Клер была не глупа и поняла, что его переживания и воспоминания связаны с его шрамом. Сегодня же его пробуждение было тревожным… Клер так хотелось успокоить его, но он отверг ее.
Она легла на спину и прикрыла ладонью глаза. Она не должна требовать от него больше, чем он дает ей. У их отношений есть свой срок, и если она станет слишком много думать об Алексее, то ей будет тяжело, когда они расстанутся. Какое жалкое зрелище она представляет собой сейчас, когда их разделяет всего лишь одна стена. Что же будет дальше?
