Халед пристально посмотрел на нее, и в его глазах заплясали веселые искорки. А потом он огляделся по сторонам. Его внимание привлекли огромный двухсторонний камин, ведущий в просторную ванную, и французские двери, выходившие на балкон, с которого открывался вид на пышно-зеленый сад. Но взгляд Халеда ни разу не задержался на кровати, стоявшей посередине комнаты, как будто, в отличие от Клео, в его голове не проносились одна за другой волнительные картинки, от которых подкашивались ноги и перехватывало дыхание.
– Я знаю, ты думаешь, что я собираюсь заняться с тобой сексом, но ты будешь удивлен, – собравшись с силами, выпалила Клео. – Что, если я захочу, чтобы ты служил мне голым, как огромная и хорошо натренированная собака?
Он какое-то время не смотрел на нее, но потом, когда их взгляды встретились, Клео, к своему большому удивлению, увидела веселый блеск в его глазах. Такого быть просто не могло. Это ведь Халед.
Но ей стало тепло от его взгляда, и что еще хуже, он всколыхнул в ней чувства, с которыми она безуспешно пыталась совладать после того, как ушла от него.
– Ради всего святого, веселись от души, – ответил Халед, и в его словах послышался тот же смех. Он был подобен откровению, и в сердце Клео забрезжила надежда. – Если считаешь нужным, можешь унижать меня, как тебе заблагорассудится. Только не забывай о последствиях.
– А я думала, что ты делаешь мне подарок и собираешься покориться мне, – нахмурилась Клео. – Ты не можешь мстить за то, на что сам решился.
– Неужели?
И не имело значения, что он был обнажен, а она одета. Халед смотрел на нее до тех пор, пока она густо не покраснела и начала чувствовать что-то похожее на вину, которую отказывалась признавать.
– Только не думай, что твои слова произведут на меня особое впечатление, – зашипела Клео. – Ничего подобного. Я ушла, потому что у меня не было другого выбора.
– Как скажешь. – Халед продолжал смотреть на нее так, словно видел ее насквозь. – Сейчас вся власть в твоих руках.
– Если ты посмеешь сказать, что так было всегда… – Клео не смогла закончить предложение, потому что ее подбородок задрожал, и она чуть не расплакалась. – Ты сделал все возможное, чтобы этого никогда не случилось.
– Я никогда не отказывался от того, что я мерзавец, – сверкнул глазами Халед. – Я всего лишь пытаюсь сказать, что ты никогда не была такой беспомощной, какой пытаешься казаться. Клео, ты все гда имела власть надо мной. Просто ты никогда не использовала ее.
