Город высасывал меня, обгладывал как кость. Я отчётливо ощущал, что каждый божий день он питается крупинками моей силы, частицами моей радости, пылинками моей энергии. Я понимал, что это дань за возможность просыпаться и продолжать существование под его куполом.
Когда-то раньше я думал, что дело только в этом городе, в этом конкретном городишке, где мне довелось проживать. Это город упадка, говорил я себе, город застоя и остановившегося времени, все жители его — несчастные люди, не понимающие своего несчастья и совершенно не пытающиеся с ним бороться. Есть другие города, верил я, большие, светлые и счастливые, города, в которых тебе позволяется дышать полной грудью и не стесняться выражать свои чувства. Они есть, где-то вдали, за дымкой, я видел их названия на карте мира, порой мне даже показывали улицы, здания и людей, живущих в этих городах — в телевизионных репортажах не все люди казались счастливыми, но большинство из них безусловно таковыми являлись. Ждите, говорил я им, скоро буду.
Дожив до двадцати семи лет, я ни разу не выезжал за пределы своего города больше чем на сутки и дальше чем на двести километров. Лишь в паре соседних населённых пунктов ступала моя нога, но визиты эти в свой актив записать я не мог — эти городишки были такими же бестолковыми и унылыми, каким являлся мой город. Я ходил в нём в детский сад, ходил в школу, ходил в институт и сейчас продолжал отхаживать куда-то в пустоту отпущенные мне часы и уже в общем-то не роптал. Мечты, а точнее иллюзии о других городах растаяли, я отчётливо осознавал, что до последнего издыхания мне придётся провести свою жизнь здесь, провести безвыездно, потому что никаких сил, способных изменить течение моей жизни не наблюдалось. Я оказался неприметной статистической единицей в бескрайней людской массе, единицей, которой никто не интересуется, единицей, которая никому не нужна, единицей, утрату которой никто не заметит и не почувствует. Я был единицей, которая не интересовала сама себя.
Я выходил в город, бессмысленно блуждал по грязным улицам и без сопротивления отдавал себя на растерзание городу-вампиру. Бери, дружище, не жалко. Быть может, тебе это нужнее, чем мне.
— Не подскажите, как пройти до милиции?
Мужчина средних лет, немного потёртый. Что же, я благодарен тебе за внимание.
— Вы уже прошли.
— Как так? Я не видел здания милиции.
— Вы по Молодёжной шли?
— Ну да.
