На первой же остановке в городе мы сошли. По дороге домой я зашёл в магазин, купил молока и хлеба. Настроение было неважным. Я понял, что сегодня нехороший день и что надо побыстрее довести Аню до дома, пока не произошло чего хуже.
Опасения мои оказались обоснованными, потому что это был не конец приключений.
Последний участок пути пролегал через пустырь, на котором вот уже несколько лет собирались возвести новое здание — котлован был вырыт, сваи вбиты, но строительство не начиналось. Этот долгострой и прилегающие к нему кусты стали традиционным местом сбора местных алкашей и гопников. Ещё по доносившимся до нас из кустов голосам, я понял, что встреча с кем-то из них неизбежна — я предпочёл бы алкашей, но навстречу нам, как из засады, словно двое суток ожидая нашего появления, вышла дворовая пацанва в количестве шести человек под руководством Виталика Немова.
— О-о-о! — радостно загудели они. — Сладкая парочка. Ванька и Анька, любовь до гроба.
Я облизал губы и постарался придать лицу невозмутимый вид.
— Привет, Иван! — криво улыбался Виталик. — Сколько лет, сколько зим! Чё, с подругой на прогулку вышел?
Дружки словно по команде загоготали. Я тоже попытался улыбнуться.
— Да, — кивнул. — Типа того.
Аня шла чуть впереди, я держал её за локоть — не останавливаясь, я попытался пройти мимо них. Пацаны перегруппировались и перекрыли нам дорогу.
— Да стой ты! — потянул меня за одежду Немов. — Куда торопишься? Не рад что ли встрече?
— Рад, — ответил я, — но домой пора. Ане надо лекарства принимать.
— Подождут лекарства пять минут, — смотрел на меня Виталик. — Ну что ты за человек — со своими, дворовыми пацанами поболтать не хочешь! Чё ты недружелюбный какой? Я вот подружиться с тобой хочу всеми силами, а ты меня избегаешь. Я тебе что-то плохое сделал?
— Нет, — ответил я.
Ничего плохого он мне пока действительно не сделал.
— Вот видишь! — улыбнулся Немов. — Давай покурим лучше.
Я не курил, но понял, что сейчас придётся.
— У меня нет с собой.
— Да угостим, хули ты! — рявкнул кто-то сбоку.
Мне протянули пачку сигарет и зажигалку. Я вытащил одну, запалил и затянулся. Напряжение сковало тело — сердце стучало часто и громко. Хоть бы не услышали, подумалось мне.
— Она понимает, что мы говорим? — выдохнул изо рта дым тоже закуривший Немов.
— Нет, — покачал я головой.
— Такая тупая?
— Это не тупость, это… врождённое такое. Другое восприятие мира.
— Ну, это тупостью и называется, — улыбнулся Немов.
Пацаны дружно заржали.
