– Он сейчас концы отдаст, – тихо сказал боец. Затем прислушавшись к голосу командующего потрепал зомби за плечо. Лука открыл глаза, в которых было голодное безумие, которое он сдерживал силой воли. – Река подойдет?
– Да… – тихо ответил тот, – скорее.
– Тормози! – крикнул он водителю.
Автобус остановился на середине моста через реку Москва. Передняя машина уже командовала патрулям убрать весь гражданский транспорт, который недовольно сигналя друг на друга пятился задом, подгоняемый полицейскими. В начинающемся летнем вечере большого города, где уже включалось ночное освещение и шум транспорта отгоняемых машин постепенно сходил на нет, наконец вывели Луку. Он шел с трудом переставляя ноги к краю моста. С правой стороны возле зеркальных высоток на площадках вдоль реки парковались машины и шумела, смеясь и покрикивая молодежь, а слева возле театра мастерской Фоменко, за которым далее был лишь зеленый косогор и деревья, было практически пусто, лишь пара бездомных собак лежали на земле, лениво поглядывая на происходящее. Лука ведомый двумя бойцами в комбинезонах высшей защиты "Сева" с трудом перешагнул через двойной отбойник и сел на краю моста.
– Отойдите, мешаете, – хрипло сказал он.
Сагитай и Дюша отошли на несколько метров, понимая что своими артефактами экранируют способность зомби. Лука протянул руку к реке и затих. Медленно вбирая в себя жизнь, которая протекала под ним в десятке метров. Прошло пять минут, затем еще пять.
– Лука, ты скоро? – спросил Сагитай.
– Далеко до воды, мало жизни, – негромко ответил тот. По голосу было слышно что ему полегчало, но он все еще был далек от той формы в которой он должен был бы быть. – Мне ближе надо… или к тем собакам, – сказал он указывая на дворняг.
– Извини, дорогой, не положено. Давай собирайся еще немного осталось и в центре Бурденко будем. А там уже все медицина наладит, – успокоил его Сагитай.
– Наладит… – повторил Лука.
Неожиданно его ноги распрямились и он как есть прыгнул вниз в реку.
– Стой! Куда!! – заорал Сагитай присев от неожиданности, затем выхватил из специального кармана на голенище нож и щучкой прыгнул следом.
Другие бойцы в таких же комбинезонах включив налобники, также выхватили ножи и без колебаний прыгнули следом. Яков схватив автомат присел на одно колено целя в воду. Прыгать вниз ему с его броней было равносильно самоубийству, если комбинезоны "Сева" хоть и были тяжелы, но все равно были легче воды, и имели свой плоский баллон с воздухом, то его армейский бронекостюм "Булат" не дал бы ему никаких шансов на всплытие. Поэтому дикая, несвойственная Москве картина целящегося в воду из автомата бугая, в полной армейской броне, была больше похожа на снимаемое кино, чем на то что может происходить в действительности.
