Вдова просияла, на ее глазах выступили слезы: с благодарностью посмотрев на меня, она взъерошила мои волосы и направилась к двери.
– Ты чудесный мальчик, Аттикус, пьешь виски с бедной вдовой в понедельник.
– Спасибо, миссис Макдонаг!
Я действительно получал удовольствие от ее общества и прекрасно понимал, что бывает, когда тебя покидают любимые люди. И, конечно, мне было знакомо чувство одиночества, от которого сжимается сердце… Иметь человека, который долгие годы ждет тебя дома и вдруг внезапно уходит – после этого каждый прожитый день кажется тебе все более мрачным, чем предыдущий, а по ночам тиски отчаяния сжимают твою грудь…
А если ты не найдешь того, с кем можешь иногда проводить время (и эти мгновения подобны теплым солнечным лучам, украдкой озаряющим твою жизнь), – что ж, тогда тиски горя и уныния неминуемо раздавят твое сердце.
Если отбросить сделку с Морриган, мою жизнь сделали столь долгой именно такие встречи – сюда я включаю и Оберона. У меня есть друзья, которые помогают мне забыть о тех, кого я похоронил или потерял: они творят для меня истинную магию.
Вдова вернулась со стаканчиком виски, в котором позвякивали кубики льда.
Она напевала какой-то старый ирландский мотив и была счастлива.
– А теперь поведай мне обо всем, мой мальчик, – заявила она, опускаясь в кресло. – Что сделало твое воскресенье столь ужасным?
Я глотнул виски, наслаждаясь обжигающим вкусом алкоголя и прохладой льда.
– Миссис Макдонаг, я думаю, что мне следовало принять ваше предложение и креститься. Была ли последняя церковная служба достаточно умиротворяющей и поучительной?
Вдова захихикала.
– Такой умиротворяющей, что я даже не помню проповедь святого отца. Я просто умирала от скуки. А у тебя, – миссис Макдонаг произнесла это слово с улыбкой, тщательно выговаривая его, как истинная американка, – а у тебя был захватывающе интересный день?
– В меня стреляли.
– Стреляли?
– Так, ерунда, задели мягкие ткани.
– Молодчина. А кто же на такое осмелился?
– Полицейский детектив из Темпе.
– Боже милосердный, я ведь читала про это в утренней газете! Там говорилось, что местный коп без всякой на то причины ранил законопослушного гражданина. Но всю статью я читать не стала.
– Вот и хорошо.
– Ничего себе! А почему безмозглый дурень в тебя выстрелил? Не из-за того ли, что ты прикончил бесполезного британского ублюдка?
– Вовсе нет, – ответил я.
И я провел приятный час, рассказывая вдовушке занимательную историю собственных похождений и опуская наиболее душераздирающие детали. Наконец я попрощался, пообещав в самое ближайшее время подрезать грейпфрутовое дерево, и зашагал по Милл-авеню, а оттуда на север – к «Рула Була». Кое-кто изумленно косился в мою сторону, а некоторые ребята даже старались обойти по широкой дуге (по-моему, их испугала рукоять Фрагараха, которая торчала из ножен), но в остальном все было мирно и спокойно.
