Она снова посмотрела на картину, восхищаясь мастерством, с каким художник направлял взгляд зрителя от фигуры на крыльце к ребенку и закату.
— Прекрасно, — прошептала она, — невероятно прекрасно.
С этими словами она подалась назад, поскользнулась на обледеневшем тротуаре и на кого-то наткнулась. Сильные руки схватили ее за локти и удержали.
— В такую погоду вы всегда стоите на улице без пальто и разговариваете сами с собой? — в голосе смешались досада и удивление.
Дженни стремительно обернулась. Запинаясь от смущения, сказала:
— Простите меня. Извините, пожалуйста. Я вас не ушибла?
Она отступила и тут поняла, что лицо, на которое она смотрит, - это лицо с брошюры, что она раздавала все утро.
«Боже всемогущий, меня угораздило врезаться в Эриха Крюгера!»
Дженни увидела, как он побледнел, глаза расширились, губы сжались. «Он сердится. Я практически сбила его с ног», — испуганно подумала она и протянула к нему руку:
— Пожалуйста, простите меня, мистер Крюгер. Я так увлеклась, восхищаясь портретом вашей матери. Он... неописуемый. Ой, заходите. Я - Дженни Макпартленд. Работаю в галерее.
Эрих долго не отрывал взгляда от ее лица, изучал его, черточку за черточкой. Не зная, что делать, она молча замерла. Постепенно он смягчился.
— Дженни. — Он улыбнулся и повторил: — Дженни. — И добавил: — Я бы не удивился, если вы сказали бы мне... Ладно, забудьте.
Улыбка невероятно озарила его черты. Их глаза были практически на одном уровне, а сапоги у нее с трехдюймовыми каблуками, так что, прикинула она, рост у него примерно пять футов девять дюймов. На классически красивом лице выделялись глубоко посаженные голубые глаза. Лоб, благодаря густым, правильной формы бровям, не казался слишком широким. Голова в обрамлении золотисто-бронзовых волос, тронутых серебром, напомнила ей изображение на древнеримской монете. У Эриха были такие же тонкие ноздри и подвижный рот, как у женщины на портрете. Он надел кашемировое пальто из верблюжьей шерсти и шелковый шарф. «Интересно, а ты чего ожидала?» — подумала Дженни. В ту же секунду, как она услышала слово «ферма», перед глазами возникла картинка: в галерею является художник в джинсовой куртке и заляпанных грязью ботинках. От этой мысли она улыбнулась и рывком вернулась к реальности. Это нелепо. Она стоит и трясется.
— Мистер Крюгер...
Он перебил ее:
— Дженни, вы замерзли. Простите ради бога.
Он взял ее под руку, увлек ко входу в галерею и открыл перед ней дверь.
