. Перед экзаменом он было подкатил к длинноногой красотке Саше, которая переводилась на престижный инязовский факультет с обычного филфака, но Саша тут же познакомила его с мужем, третьекурсником РГФ. С тех он их ни разу не видел.
После неожиданно бурных для столь непрочного знакомства приветствий ребята объяснили, что «Кенгуру» — фактически закрытый клуб, место для своих. Свои — это звёзды РГФ (успеваемость на данный статус влияла по минимуму) и иностранцы, приехавшие учить русский. Иногда, правда, случаются исключения (если, конечно, имеются солидные рекомендации).
Выданные Сашей и Серёжей рекомендации Макс подкрепил дюжиной «Ячменного колоса», истратив на вступительный взнос две предпоследние сотни, и тут же, в виде обещанного исключения был приглашён за лучший столик.
«Марат», — не глядя на нового собутыльника протянул руку часто улыбающийся парень в круглых очках, чем-то напоминающий коротко стриженого Леннона. Марат солировал за столом, постоянно перескакивая с русского на американский английский, причём, иностранный язык находился с мимикой нового знакомого в куда большей гармонии, чем родной.
— Ладно, Марат, bye! Созво́нимся, — попрощался с Маратом кто-то из своих.
— «Созвони́мся» — не ожидая от себя такой наглости сказал Максим, ненавидевший эту ошибку за то, что делал её лет пятнадцать.
Марат не без интереса скользнул взглядом по чересчур прыткому новичку и весело прокричал вслед приятелю:
— Пока, Карлсон! Учи родной язык, а то перед людьми неудобно!
Повернувшись к Максу, Марат включил обаятельную, но слишком широкую, чтобы быть искренней, улыбку, и спросил:
— Ну, Макс, а ты чем по жизни занимаешься?
Перед тем, как привести Макса за свой столик, Саша с Серёжей заочно представили сидевшую там компанию. Услышав от них, что Марат имеет отношение к какому-то серьёзному бизнесу, Макс навострил уши, или, если множить собачьи метафоры, сделал стойку. Поясним.
Его давно угнетал факт, что он может заработать какие-то ощутимые деньги только тяжёлым физическим трудом. Два предыдущих лета Макс добросовестно, по 10–12 часов в сутки, вкалывал подсобником в строительном кооперативе, и зарабатывал намного больше отца — токаря высшего разряда с госпредприятия. Но даже такие суммы не избавляли его от чувства ущербности, которое возникало рядом с некоторыми старшекурсниками. Эти дорого одетые парни, обладавшие каким-то победительным нагловатым шармом, не только нравились всем записным красавицам, но и могли легко нарисовать весь каникулярный заработок Макса, сделав несколько телефонных звонков.
