Урядник занялся обыском, грузный пристав по-прежнему сидел за столом, наблюдая за действиями подчиненного. Александр подошел к окну и, скрестив руки на груди, с презрительным спокойствием смотрел, как ищейки роются в его вещах. И пяти минут не прошло, как урядник обнаружил под платяным шкафом женскую голубую шаль. Арсений едва сдержался, чтобы не броситься на художника: эту шаль он неоднократно видел на Анне!
— Откуда это у вас? — грозно спросил пристав.
— Не знаю. — Растерявшийся Александр смотрел на шаль с изумлением.
— Кому эта вещица принадлежит?
— Возможно, Ане Ступачевской, — недоуменно произнес художник.
Пристав даже подскочил на стуле от такого ответа и воскликнул:
— Господа понятые, вы слышали? — И тут же повернулся к художнику: — Вы арестованы по подозрению в совершении убийства!
— После смерти Ани мне самому не мил белый свет, но я Аню не убивал! Я ее любил!
— От любви до ненависти не так далеко. Вначале любим-голубим, а потом р-раз — и все! — торжествующе произнес пристав.
— Вы с ума сошли, если меня подозреваете в убийстве! — взвился Александр.
— А это что такое? Не доказательство?! — Пристав указал на шаль, которую урядник положил на стол, и, вытащив револьвер, направил его на художника. — Не исключено, что это орудие убийства, — Ступачевская была задушена!
Арсений с ужасом посмотрел на шаль, затем перевел взгляд на гнусного убийцу. Его переполняла ненависть к художнику, бывшему товарищу, он сожалел, что с собой у него нет револьвера. Не задумываясь, он пустил бы его в ход, собственной рукой расправился бы с подлым убийцей, отнявшей жизнь у его любимой!
Открылась дверь, и в комнату вошли двое господ в серых костюмах и котелках.
— Следователь Бирюков Вениамин Сергеевич, — представился тот, который был ниже ростом и, судя по седине на висках, постарше. — А это мой помощник, письмоводитель Сингаевский Ефим Егорович.
— Становой пристав, поручик Лубковский Николай Иванович! — горделиво назвал себя пристав. — Быстро вы доехали, однако еще быстрее мы раскрыли это преступление. Перед вами убийца, — он указал на художника. — В его комнате в присутствии понятых нашли шаль Анны Ступачевской. Возможно, она является орудием убийства. Ля финити комеди!
— Убийство — это не комедия, а трагедия, и счастливого конца быть не может. Вы задержали всего лишь подозреваемого, а окончательный вердикт вынесет суд на основании результатов следствия, — сухо произнес Бирюков. — Ну, так что вы имеете мне сообщить? Излагайте по порядку! На месте преступления я уже был — ваши помощники натоптали там, как стадо коров! Почему тело убиенной передали ее родителям без вскрытия местным врачом?
