Солнце встает не для нас | страница 50
— Но для разведения жемчужин нужны прибрежные участки...
— Этого добра у меня навалом. Я владею четвертью острова.
— Вы владеете четвертью острова Рикитеа?
— Ну, может, не четвертью, а чуть поменьше,— говорит он скромно.— Понимаете, доктор, мой дед был мировым судьей. Он умел читать и писать. А остальные были неграмотными. Вот он и подговорил их подписать свидетельство о продаже земель в обмен на кое-какую ерунду. И оттяпал у них четверть острова, пройдоха чертов!
Определение, данное им деду, нельзя назвать особенно лестным, но в тоне, которым оно произнесено, звучит гордость. Право есть право. Даже если оно добыто неправым путем.
— Ну хорошо, Тетатюи, а чем же займетесь вы сами, пока ваши земляки будут гнуть на вас спину?
— Как чем? Рыбалкой.
— Итак, насколько я вас понимаю,— говорю я с улыбкой,— ваши работники будут выращивать жемчуг, жемчуг будет приносить вам доходы, ваша жена займется хозяйством и стряпней, а вы тем временем будете удить рыбу. Но ведь говорится, что без труда не выловишь и рыбку из пруда...
— Смотря как ловить. Я просто закидываю лески в море, вот и все. Моторка идет на малой скорости, я поплевываю в воду, и рыба ловится сама собой. Даже наживку менять не надо: пусть те, что покрупней, заглатывают тех, что помельче.
Я мысленно представляю себе эту картину и меня разбирает неудержимый смех.
— Сидите вы, значит, в лодке, прислонившись к планширю, придерживаете двумя пальцами рулевое весло, а солнышко пригревает вам голую спину...
— Не обязательно голую,— вздыхает Тетатюи.— На островах Гамбье прохладнее, чем на Таити. Бывают дни, когда без легкого свитера не обойдешься...
Короче, нет в мире совершенства. Даже счастье не бывает полным. И тем не менее, если лет через пять судьба снова забросит меня в просторы Южных морей, я охотно завернул бы на остров Рикитеа, чтобы взглянуть, сбылись ли мечты нашего кока о сладостном farniente[8] — мечты, которые он вынашивает, потея по четырнадцать часов в сутки возле своих печей, запертый, как и все мы, в нашем стальном ящике.
Едва задремав, я снова оказываюсь в Праге, где в предыдущих кошмарах лишился чемодана. Я сижу в холле гостиницы «Алькрон» и пью чай. За соседним столиком расположились четыре юные особы, которых насмешливые чехи величают «девицами Тузекс». Тузекс — это сеть государственных магазинов, предназначенных исключительно для иностранных туристов; в них можно купить — разумеется, только на валюту — знаменитый богемский хрусталь. А что предлагают за ту же валюту девицы, околачиваясь в крупных отелях, где полным-полно западных дельцов, догадаться легко. Трудно только поверить этому, глядя на их изысканные манеры, строгие туалеты, неброский макияж, ленивые жесты, потупленные глазки. О красоте я уже и не говорю: такие красавицы встречаются только среди чешек.