Мойшеле даже не помнил, как выглядит эта портниха. Ему было просто любопытно посмотреть на девушку, готовую выйти замуж по сватовству. Когда невестки привели Нехамеле в дом, Мойшеле оценивающе взглянул на нее и решил, что перед ним стоит раввинша. Хотя он не сказал ни слова, Нехамеле сразу заметила издевательскую гримасу в уголках его губ. Она так сердито наморщила лоб, так сверкнула глазами и белоснежными зубами, что Мойшеле вынул руки из карманов, пораженный: смотри-ка, она даже очень ничего, когда злится… И она ему понравилась.
Весь вечер того первого свидания Мойшеле пел песенки и рассказывал истории про свои скитания. Нехамеле слушала, очарованная, с горящими от смущения ушами. Семейство Мунвас радовалось тому, как она стыдливо краснела, а Мойшеле уже заранее мстил модистке. Ага! Когда Берта Сапир услышит, что он женился, она больше не скажет, что он тряпка, а не мужчина.
После свадьбы братья Мунвас нашли для молодых квартирку во дворе Лейбы-Лейзера. Родные хотели, чтобы Мойшеле жил как можно дальше от них, как будто предвидели, что им еще предстоит пережить из-за него немало стыда. Нехамеле не хотела переезжать из района, где жили все ее клиентки. Но Мойшеле сказал, что его жена работать не будет. На то он и мужчина, чтобы быть добытчиком.
— Дай мне, Нехамеле, свой узелок, я обставлю квартиру, и плевать я хотел на моего хозяина, обивщика. Я могу быть обивщиком сам по себе и зарабатывать в три раза больше, чем сейчас.
Нехамеле смотрела на него с восторгом. Он никогда раньше не спрашивал, есть ли у нее еще и деньги, помимо большого сундука с ее гардеробом. Нехамеле, со своей стороны, чтобы выяснить, не одно ли приданое его интересует, не сказала, что скопила большую сумму. Тем не менее он догадался сам, но не говорил, пока ему не потребовались деньги, чтобы устроить их жизнь. Тронутая его благородством Нехамеле отдала все, что у нее было, и с большим доверием посмотрела ему в глаза.
Хотя Мойшеле и выглядел болтуном, он знал, о чем надо молчать, и ни слова не сказал Нехамеле о своей прежней любви. Через пару месяцев после свадьбы, уже проживая во дворе Лейбы-Лейзера, обивщик заскучал по модистке и отправился к ней с кучей подарков. Однако, вместо того чтобы броситься ему в объятия, страдая от тоски по нему и понимая, что больше его не стоит обижать, она встретила его грубыми речами, подобающими рыночной торговке.
— Ты женился на этой мелкой рыбешке, а меня хочешь в любовницы? Шиш тебе!
