В синагоге царит потусторонняя таинственная тишина, пока старички не просыпаются — обрадованные и испуганные, как будто к ним прикоснулся ангел. Старики видят, что солнце все еще стоит в окнах Старой синагоги. Солнце намного старше их, гораздо больше, чем они старше своих внуков. Ой, и несмотря на то что оно настолько старше дедов вместе с их внуками, солнце все же каждый день — новорожденное. Как говорится в молитве, Всевышний в милости Своей каждый день возобновляет деяние Творения. Солнце всегда сплошная лучистость. И очень разнообразно в своей лучистости. Иногда оно закопчено жидкими серыми облаками и сияет беловато-серебристым светом. Иногда оно — как медь, расплавленная и кипящая, слепит и режет глаза. Иногда искрится темной медью, как кружка для омовения рук. Вечером закат выглядит как большое золотое колесо, словно отвалившееся от огненной колесницы пророка Элиягу. О, чудеса Творца! Солнце освещает мириады камней, деревьев, зверей и человеческих физиономий. Потому-то Творец может все видеть и все слышать одновременно. Как сказано: «…создавший сердца всех их, понимающий все дела их»[15]. Но нынешние внуки — большие мудрецы, с позволения сказать. Они спрашивают: «Как это Бог может быть повсюду в одно и то же время?» Они еще те мудрецы, эти внуки! А одураченные родители еще и радуются их мудрости.
Старички вытирают с уголков рта набежавшую влагу и пытаются углубиться в святые книги. Однако разбухшие мысли продолжают дремать в старом мозгу: «Они и в ангелов не верят, эти нынешние внуки. Мы их не видели, — говорят они. Глупцы! Если бы человек родился на корабле посреди моря и прожил бы на нем всю свою жизнь, он бы не поверил рассказам о том, что есть такая вещь, как суша, и что на ней растут деревья, и что каждое дерево устремляет вверх руки, называемые ветвями, с неисчислимым множеством пальцев-листьев. И это дерево — не человек, не рыба, не птица, и тем не менее оно живет своей собственной жизнью. Оно совсем не такое, как камень и мертвая древесина. Ну разве поверит в это человек, проживший всю свою жизнь посреди моря? То же самое и с ангелами. Как может тот, кого в лживом мире родила женщина, узреть ангела, серафима, херувима из истинного мира? Разве что большие праведники, погруженные мыслями скорее в тот, чем в этот, свет. Только они и могут узреть ангелов. А наши внуки все подвергают сомнению и основательной проверке!» — хихикают про себя деды и вдруг замечают, что на оконной раме сидит птичка.
