Я сажусь рядом и хочу обнять ее за плечо, но она отталкивает меня. Даже на расстоянии я ощущаю жар, идущий от ее кожи.
Она издает судорожный вздох, но когда начинает говорить, ее голос звучит ровно и монотонно.
– Паркер меня бросил. Снова, – она трет глаз кулаком, словно пытаясь загнать слезы обратно. – С гребаным Днем Святого Валентина!
Я считаю до трех про себя, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. С тех пор как они начали встречаться, или мутить, или что они там делают, Паркер и Дара расставались уже трижды, насколько мне известно. Каждый раз Дара плачет и бесится, обещает, что никогда с ним больше не заговорит, а через неделю я вижу их в школе вместе. Она обнимает его за талию и встает на носочки, чтобы дотянуться до его уха и что-то прошептать.
– Мне очень жаль, Дара, – осторожно произношу я.
– О, я тебя умоляю, – она оборачивается, чтобы посмотреть на меня. – Ни черта тебе не жаль. Ты просто счастлива. Ты же всегда говорила, что это ненадолго.
– Я никогда этого не говорила, – я чувствую внезапный прилив злости. – Я никогда этого не говорила.
– Но ты так думала, – из-за слез глаза Дары из зеленых превратились практически в желтые. – Ты всегда считала, что это плохая идея. Это было ясно и без слов.
Я не открываю рта, потому что она права и отрицать это нет никакого смысла.
Дара подтягивает коленки к подбородку и кладет на них голову.
– Ненавижу его, – глухо произносит она. – Чувствую себя идиоткой.
И добавляет еще тише:
– Почему он считает, что я недостаточно хороша для него?
– Хватит, Дара, – я устала от этого спектакля и начинаю терять терпение. Я уже слышала этот монолог. – Ты знаешь, что это не так.
– Это так, – возражает сестра слабым голосом. За этим следуют несколько мгновений тишины. А потом она произносит еле слышно: – Почему меня никто не любит?
В этом вся Дара: она доведет тебя до белого каления, а потом в одну секунду разобьет твое сердце. Я тянусь к ней, чтобы прикоснуться.
– Ты знаешь, что и это не так. Я люблю тебя. Мама любит тебя. Папа любит тебя.
– Это не в счет, – отвечает она. – Вы, ребята, обязаны меня любить. Вы не имеете права не любить меня. Это практически незаконно. Вы, наверно, и любите меня только потому, что не хотите загреметь за решетку.
Я не могу сдержать смех. Дара на секунду поднимает голову, чтобы взглянуть на меня, и снова втягивает ее в плечи, словно раненая черепаха.
– Ну хватит, Дара, – я снимаю с плеча сумку и ставлю на пол. Спешить уже некуда. На классный час мне уже не попасть, без вариантов. – У тебя больше друзей, чем у кого бы то ни было.
