Ник, 15 февраля
– Дара! – Я роюсь в куче постиранного белья, которая лежит на моей кровати, бормоча себе под нос проклятья. Плюшевый кот, которого Арон подарил мне на День Святого Валентина (если на него нажать, он говорит «ты сууууууупер» дурацким высоким голосом), пристроенный между моими подушками, наблюдает за мной блестящими стеклянными глазами. – Дара? Ты не видела мой голубой свитер?
Никакого ответа. Шагов наверху тоже не слышно. Никаких признаков жизни. Боже. Уже больше семи. Я не могу еще раз опоздать на классный час. Мистер Эрандейл и так уже пригрозил оставить меня после уроков.
Я вытаскиваю из шкафа веник (или то, что осталось от веника, после того как Перкинс вырвал из него большую часть прутьев) и стучу ручкой в потолок. Этот метод общения, как показывает практика, намного эффективнее, чем попытки кричать, звать и даже писать смс, что Дара обычно делает, когда страдает от похмелья («Можешь принести мне водички? Пожаааааалуйста!»).
– Я знаю, что ты меня слышишь! – кричу я, подкрепляя каждое слово очередным ударом веника.
Опять ничего. Снова посылая проклятья, на этот раз беззвучно, я засовываю в карман телефон, хватаю сумку и взбегаю через две ступеньки на чердак. Дара всегда притворяется, что все мои вещи слишком скучны и не интересуют ее, но в последнее время мои свитера и футболки стали необъяснимым образом исчезать и возвращаться ко мне в измененном виде: пахнущими сигаретами и травкой, с новыми пятнами и дырками.
Дару бесит тот факт, что на ее двери нет замка, поэтому она яростно требует, чтобы все мы стучались, прежде чем войти. Именно поэтому я без предупреждения распахиваю дверь, надеясь ей досадить.
– Какого черта? – вопрошаю я. Она сидит на кровати, отвернувшись от меня, все еще в пижаме, волосы растрепаны. – Я кричала тебе, наверно, двадцать…
Она поворачивается ко мне, и я не могу закончить предложение. Ее глаза опухли, а лицо, покрытое пятнами и отекшее, напоминает перезрелый плод. Челка прилипла к влажному лбу, а на щеках черные следы, как будто она легла спать, не смыв тушь, и проплакала всю ночь.
– О господи. – Комната Дары, как обычно, выглядит так, словно здесь совсем недавно прошло маленькое, но очень мощное цунами. Три раза я спотыкаюсь и едва не падаю, прежде чем мне удается добраться до ее кровати. Отопление включено на полную мощность, и в комнате нечем дышать. Удушающе пахнет корицей, морской солью, дымом ароматизированных сигарет и совсем немного по`том. – Что случилось?
