- Спотык?
- Ну да, поток метеоритов, повторяющийся у нас каждые десять месяцев.
- Какой ужас! - вскричал я. - Может быть нужно спуститься в убежище?
- О, падения метеорита не выдержит никакое убежище. Но ведь у вас есть резерв, как у каждого из нас, вам нечего бояться.
- Какой резерв? - спросил я, но телефонистка уже повесила трубку.
Я быстро оделся и вышел в город. Движение на улицах было совершенно нормальным: спешили по своим делам прохожие, ехали в учреждения сверкающие орденами чиновники, а в скверах играли дети, пели и светились. Через некоторое время взрывы стали реже, и только издали доносился размеренный гул. Я подумал, что спотык, по-видимому, не очень опасен, поскольку из-за него никто не тревожится, поехал в зоопарк.
Проводником у меня был сам директор, худощавый нервный Ардрит, отличавшийся красивым блеском. Этотамский зоопарк содержится очень хорошо; директор с гордостью сообщил мне, что у него есть коллекции животных с самых дальних окраин Галактики, в том числе и с Земли. Взволнованный, я захотел взглянуть на них.
- Сейчас, к сожалению, это невозможно, - ответил директор, а на мой вопрос объяснил: - Им время спать. Вы знаете, у нас было много хлопот с акклиматизацией, и я боялся, что нам не удастся сохранить в живых ни одного экземпляра, но, к счастью, витаминизированная диета, разработанная нашими учеными, дала превосходные результаты.
- Ах, вот как! А какие, собственно, у вас животные?
- Мухи. Вы любите курдлей?
Он смотрел на меня как-то особенно, выжидающе, так что я ответил, стараясь придать голосу оттенок искреннего энтузиазма:
- О, очень люблю, это такие приятные существа!
Он прояснился.
- Это хорошо. Идемте к ним, но сначала я попрошу вас подождать минутку.
Он быстро вернулся, обвитый веревкой, и провел меня к загону курдлей, окруженному девяностаметровой стеной. Открыв дверь, он пропустил меня первым.
- Можете идти спокойно, - сказал он, - мои курдли совершенно ручные.
Я увидел вокруг себя искусственный сцьорг; здесь паслось шесть или семь курдлей, превосходные экземпляры, занимающие около трех гектаров. Самый крупный, когда директор подозвал его, подошел и подставил нам хвост. Директор взобрался на него, знаком подозвал меня, и я последовал за ним. Когда крутизна стала слишком большой, директор развернул веревку и дал мне один конец, чтобы обвязаться. Связавшись, мы поднимались часа два. На вершине курдля директор молча уселся, явно взволнованный. Я не говорил ни слова, желая уважить его чувства. Через некоторое время он сказал:
