Сотрудница, к которой я обратился в отделе обслуживания туристов, потускнела от замешательства и сообщила мне, что, к сожалению, «Галакс» не располагает ни проводниками, ни планами для Землян, так как они бывают на Энтеропии не чаще, чем раз в столетие. Она предложила мне справочник для Юпитериан, основываясь на общности солнечного происхождения Юпитера и Земли. Я взял его, поскольку ничего лучшего не было, и попросил заказать мне номер в отеле «Космония». Также я записался на охоту, организуемую «Галаксом», после чего вышел в город. Положение мое было тем неудобнее, что сам я не светился; поэтому, встретив на перекрестке Ардрита, регулирующего движение, я остановился и при его свете просмотрел полученный справочник. Как и следовало ожидать, в нем содержались сведения о том, где получить метановые препараты и что делать со щупальцами на официальных приемах и так далее. Поэтому я бросил его в мусорную корзинку, остановил проезжавший мимо эборет и велел ехать в квартал гмазов. Эти великолепные чашеобразные здания издали сверкали разноцветными огнями Ардритов, предающихся семейным радостям, а в административных помещениях грациозно извивались целые ожерелья служащих.
Удалив эборет, я некоторое время прогуливался пешком; когда я разглядывал возвышающийся над площадью гмаз Правления Пупсов, оттуда вышли двое высших сотрудников, которых можно было узнать по яркому блеску и по красным гребням вокруг абажуров. Они остановились недалеко от меня, и я расслышал их разговор.
- Значит, приказ о ребристости уже не действителен? - говорил один из них, высокий.
Другой посветлел на это и ответил:
- Нет. Директор говорит, что мы не выполняем программы, и все из-за Грудруфса. Не остается ничего другого, сказал директор, как переменить его.
- Грудруфса?
- Ну да.
Первый погас, потом он сказал, понижая голос:
- И запенится же он, бедняга!
- Пускай пенится, это ему не поможет. Иначе порядка не будет. Не для того так давно уже трансмутируют разных франтов, чтобы больше было сепулек!
Заинтригованный, я невольно приблизился к обоим Ардритам, но они молча удалились. Странное дело: после этого случая до моего слуха стало все чаще долетать слово «сепулька». В то время как я бродил по улицам, стремясь принять участие в ночной жизни столицы, из окружающих меня толп долетало до меня это загадочное выражение, произносимое то приглушенным шепотом, что намеренно громко; его можно было прочесть на объявлениях об аукционах и распродажах редкостных сепулек и в огненных неоновых рекламах, предлагающих модные сепулькарии. Напрасно раздумывал я над тем, что это может быть такое; наконец около полуночи, освежившись стаканом курдлих сливок в баре на восьмидесятом этаже большого магазина под звуки песенки «Моя сепулька, моя малютка», я ощутил такое любопытство, что спросил у проходившего мимо кельнера, где можно приобрести сепульки.
