Брюнетка от такой наглости опешила: эта потаскушка еще смеет вмешиваться в профессиональный разговор со своими рассуждениями?! Хотя, впрочем, она права.
— Кстати, Ирина Николаевна, ваше издательство в начале девяностых каким тиражом выпустило «Эдичку»? — стараясь поддержать свою спутницу, спросил Виктор Васильевич.
— По-моему, пятьдесят тысяч… — неуверенно ответила дама и вдруг рассмеялась, отчего черты ее лица стали казаться не такими хищными. — Классно вы меня трахнули! Ваша взяла, блин!
Дружный хохот завершил дискуссию. Разговор перешел на обсуждение тиражей и прочие профессиональные темы. Светлана чувствовала себя так, словно попала в высший свет, о котором только читала, и, скользя взглядом по залу, видела — а скорее всего, по причине своей близорукости представляла себе блестящую публику — в стиле картин французских импрессионистов. Она не замечала, что сама является объектом внимания со стороны многих гостей, вызывая подчас удивленный, заинтересованный шепот.
Наконец всех пригласили за стол. Блюда были восхитительными, или, по крайней мере, Светлане так показалось после третьего бокала вина. Слева от нее сидел Виктор Васильевич, справа — бывший бегун, который, видимо утомившись от долгих разговоров, молча поглощал закуски, время от времени опрокидывая регулярно наполняющуюся рюмку. Играла тихая инструментальная музыка, где основную мелодию вел саксофон, изредка уступая мажору фортепиано. Светлана наслаждалась каждым мгновением вечера, с удовольствием откликаясь на шутки соседей по столу, участвуя в общем разговоре о произведениях авторов русского зарубежья. Ее шеф оказался великолепным собеседником и галантным кавалером, с удовольствием подливая ей вина, он всякий раз рассказывал о необыкновенных вкусовых качествах то шартреза, то бордо, то божоле, так что у нее создавалась иллюзия, что она пробует изысканные напитки.
Постепенно ее неуверенность проходила, уступая место безотчетной радости; ей все было внове: большой, немного официозный зал с массивной дубовой стойкой, столы, накрытые белыми крахмальными скатертями, разговоры о судьбах мировой литературы и тиражах будущих изданий; ей нравилось чувствовать себя сопричастной этому доселе недосягаемому для нее миру. Из веселой задумчивости ее вывел бой курантов. Все дружно подставили бокалы рвущемуся на свободу из темных бутылок шампанскому.
— С Новым годом!
— С новым счастьем!
Светлана улыбалась от переполнявших ее чувств; гулкий шум поздравлений, смешанный со звоном бокалов, наполнял ее душу трепетом предчувствия счастья.
