Стоявшая далеко внизу, на северной стороне, цитадель Кальви казалась игрушечной по сравнению с городом, расположившимся на холмах Балани. Последний раз Клотильда видела этот пейзаж двадцать семь лет назад.
Кассаню задрал голову, взглянул наверх и спросил твердым голосом:
– Ты помнишь тот крест, что стоял здесь в восемьдесят девятом, детка? Дерево сгнило, гвозди проржавели, тогда и водрузили новый, потом еще один, а меньше трех лет назад – нынешний. Австрияки очень последовательные люди.
– Почему ты назначил встречу на горе?
– Из-за этого… – Старик обвел рукой окрестности.
Клотильда узнала «спящего крокодила». Побережье, от Л'Иль-Рус до Кальви, от мыса Ревеллата до Балерин, напоминало отстроченную белой нитью кромку, шнурок, четкую линию, проведенную рукой мастера. Она знала, что это иллюзия и все дело в масштабе, что в действительности землю рассекают на части белые и острые, как тысяча ножей, скалы, вдающиеся в море.
– Из-за этого? – повторила Клотильда.
– Да. Я хотел последний раз насладиться красотой вместе с тобой. Называй наше семейное собрание в узком кругу, как тебе больше нравится, благословением или передачей дел. Ты наша единственная наследница по прямой, Клотильда. Все это… – он кивнул на расстилавшийся перед ним пейзаж, – однажды станет твоим.
Клотильда не стала отвечать. Подобное наследие казалось нереальным, далеким, чуждым ее жизни, сейчас у нее есть дела поважнее. Она не станет провоцировать деда вопросом о том, кто и зачем повредил «фуэго», правильней будет придерживаться плана. Сначала проверка, потом объяснения. Именно так поступают хорошие адвокаты. Она узнает, говорил ли Червоне Спинелло правду, и только после этого обвинит своего брата Николя. Для этого ей нужен Кассаню.
– Считаешь, очень умно в твоем возрасте пускаться на подобные подвиги? – тоном разгневанной сиделки поинтересовалась она.
– Какой же это подвиг? Я читал, что один японец залез на Эверест в восемьдесят лет, его отец в девяносто девять съехал на лыжах с Монблана, а тут всего-то козья верхушка…
Голос старика сорвался, он закашлялся – видимо, устал больше, чем хотел показать.
– Впервые я поднялся сюда в тридцать пятом, а начиная с тридцать девятого делал это по несколько раз на дню – помогал партизанам, снабжал их продуктами, оружием, боеприпасами. Мы здесь, на Корсике, первыми вышибли нацистов вон, еще до высадки в Нормандии и без помощи американцев! Стали первым освобожденным департаментом Франции, вот только авторы учебников истории об этом забыли. Тебе было пятнадцать, когда ты впервые поднялась на гору. Помнишь? Ну конечно, помнишь, это было как раз перед…
