Он потеребил бородку, настороженно глядя на Лили.
— Значит, я больше никогда не должен говорить о своих чувствах?
— Никогда. Если хотите, чтобы я оставалась вашим другом.
Его брови сошлись на переносице.
— Я хочу большего, чем дружба, Мойя. Я сказал…
Она повелительно подняла руку, заставляя его замолчать.
— Не вам это решать. Я, возможно, пожалею даже о том, что остаюсь вашим другом. Но вам некому подсказать, как себя вести. А я не могу позволить вам в одиночестве выносить тяготы домашнего праздника герцогини.
— Вы упрямая женщина, — вздохнул Вольф.
— Значит, вы узнали обо мне еще кое-что. Если хотите, чтобы я продолжала с вами разговаривать и советовать, как себя вести, значит, должны перестать твердить мне о своих… — Она взмахнула рукой. — О своих чувствах.
— Это не сказки, — твердо сказал он, прежде чем она успела его перебить. — Но я согласен перестать говорить о своих чувствах, поскольку вам неловко это слышать.
Черт возьми, он может назвать десятки женщин, которые были бы счастливы услышать от него признание. Причем две из них — принцессы, и все, как одна, красавицы. Но Мойя ни о чем подобном слышать не желает. Она стоит перед ним с неодобрительно поджатыми губами.
Изумление боролось в нем с раздражением. Его никогда раньше не ставили на место так твердо и решительно. Ему хотелось ринуться вон из комнаты. Но другая часть души жаждала перекинуть девушку через плечо, увезти в коттедж и показать на деле, что он к ней испытывает, после чего она уже не сможет отрицать страсть между ними.
Однако глядя в ее глаза, он понял, что это гордость заставляет ее сражаться с ним на каждом шагу. Бабушка Наташа права: любовь куда более сложна, чем он представлял. И впервые с той минуты, как он встретил Лили, Вольф осознал поразительный, пугающий факт: существует определенная возможность того, что, невзирая на любые его слова и поступки, она может не принять его.
При этой мысли ледяной озноб сковал его сердце. Он, наконец, нашел женщину, о которой мечтал, женщину, ему предназначенную, а она не позволяет ему даже говорить о чувствах. Ад и проклятье, что ему делать?!
Вольф нахмурился. Возможно, она уже дала ему ответ, предложив помочь его провести через бушующие волны странных правил света. По крайней мере, она продолжала разговаривать с ним и это уже что-то… не так ли?
Лили вздохнула и отвела выбившийся из прически локон.
— Простите, если моя откровенность вас шокировала, но лучше обо всем договориться прямо сейчас. Вы, явившись на праздник герцогини, отвлекаете меня от моей цели. А я не могу вам этого позволить.
