Но больше всех убивалась Аришат. Она, закрывшись в своих комнатах, рыдала навзрыд, не желая никого видеть.
Наконец, старый сенатор взял себя в руки и, собрав всех родных в просторной зале своего дома, строгим тоном произнес:
– Всем надо успокоиться, перестать плакать и причитать. Мисдес еще не умер, и нет причины для печали!
Устремив взгляд на младшего сына, который с мрачным лицом сидел на стуле, подперев рукой подбородок, он подумал:
«Адербал – моя последняя опора и единственный наследник. Если я лишусь его,… то … на мне прервется наш род».
Но мысли Гамилькона расходились с его словами. Повысив голос, он твердо сказал:
– Нужно плыть в Испанию! Адербал, завтра отходит наш корабль. Собирайся же в дорогу. Если не успеешь, и боги подземного царства возьмут Мисдеса к себе – воздашь ему все необходимые почести и установишь на могиле богатый мавзолей.
Карфагеняне, в отличие от большинства античных народов, не сжигали своих умерших и возводили памятники и мавзолеи. Гамилькону хотелось, чтобы его Мисдес был похоронен как аристократ и потомок знатного, древнего рода, и поэтому он наказал Адербалу лично все устроить, не полагаясь на Ганнибала.
Прикрикнув на женщин, которые отчаянно разрыдались при упоминании о похоронах Мидеса, сенатор продолжил:
– Юбал оплатит и организует все, что ты скажешь. Твое дело – проследить, чтобы все было, как полагается. О похоронах Мисдес и жертвоприношениях богам должна говорить вся Испания! И хотя я не сторонник человеческих жертвоприношений, но считаю: итогом его смерти должно стать заклание десяти знатных сагунтийцев на алтаре Хаммона.
При упоминаниях о таких страшных жертвах жестокому богу Адербал невольно вздрогнул.
– Отец, одумайся! Все это уже в прошлом. Наша семья культурна и образованна. Потом ты будешь раскаиваться…
Гамилькон обдумал его слова и согласно кивнул.
– Наверное, ты прав. Это все эмоции … Мисдес получил ранение на войне, во время боя, а не от руки наемного убийцы … Ладно, давай поговорим подробнее о моем поручении…
Еще раньше, как истинный карфагенянин, старый сенатор поступился своими принципами – не торговать с варварами; наоборот, пользуясь влиянием Мисдеса в колонии, развил бурную торговлю с иберами.
Уже прошел год, как его купцы удачно торговали в Новом Карфагене, опутав своими сетями территорию всей Испании. У Гамилькона там были склады, рабы, многочисленные торговые агенты, и за всем этим наблюдал один из его самых доверенных управляющих – Юбал. Гамилькон дал сыну подробные наставления, а Адербал пытался запомнить все сказанное отцом.
