Древние.
И потерянный город их, который вырублен в скале, а значит при толике везения не будет засыпан песком. Буря приближалась, и пустыня шептала о ней, а еще о чужаках, которые вторглись, нарушив равновесие.
…до города не так далеко, если разобраться.
Сам бы он долетел моментом, но с женщиной… Нкрума вспомнил, как она шла, проваливаясь в пески и вынужден был признать: сама она не доберется ни через час, ни через два, ни в принципе.
Он вздохнул и потер шею.
— Скоро начнется буря… песчаная… это сильный ветер и…
— Я представляю. Примерно.
…песчаная буря — это именно то, что нам нужно для полного счастья. Я смотрела в желтые глаза жениха и осознавала, что он — моя единственная, мать ее, надежда выжить.
Припекало солнышко.
Мерцал купол, укрывший дом, пески лоснились, лежали шелками, но больше не казались мне столь уж прекрасными. Что-то подсказывало, что до ближайшего жилья здесь не пару километров, да и вовсе не предназначена эта пустыня для подобных переходов.
…и значит, мы здесь без воды.
Еды.
И вообще надежды выжить. Я коснулась было звезды, но Нкрума покачал головой.
— Не стоит. Привлечет лишнее внимание. Нам сейчас надо добраться до одного места. Там переждем бурю, а потом решим, что делать дальше.
Говорил он спокойно и уверенно, будто подобное случалось в его жизни и прежде. Хотя… может и случалось. Что я вообще о нем знаю?
— И… куда идти?
Я переминалась с ноги на ногу.
Куда ни глянь — пески, одни темно-рыжие, будто ржавчиной посыпанные, другие — почти белые, не пески, но лед и посверкивают на солнце примерно так же.
— Высокое содержание кварцевых солей, — сказал Нкрума, заметив мой интерес.
О да, это именно та информация, которая мне теперь жизненно необходима. А все-таки странные у меня фантазии… нет бы вдвоем на острове, чтобы пляжи, пальмы и море… допустим, вдвоем мы были и пляж имелся, а что до остального — на свой мозг жаловаться дело неблагодарное.
— Ты не дойдешь, — Нкрума опустился на песок. — Ты слишком… чужая.
То есть мелкая и слабая.
Верно, я и в походы ходить не любила, в самые обыкновенные, не видя особой романтики ни в кострах, ни в комарье, ни в дневных многокилометровых прогулках с рюкзаком на спине.
…но это же не значит, что меня бросать надо!
Я пойду.
Я ведь понимаю, что это наш единственный шанс и вообще… суицидальные наклонности, приведшие меня в пустыню, вдруг куда-то исчезли. И теперь я хотела одного — жить. Пусть в странном этом мире, населенном чудовищными существами, но жить…
