…а она разыгралась.
Дом? Я разглядела лишь белую стену с узкими окнами.
И дорожку, выложенную камнем. Деревца в кадках, причем кадки были мне по колено, а деревца — едва ль с две ладони высотой.
Солнце жарило.
И на белых досках террасы, где меня изволила дожидаться судьба — подумалось, зря я приветственных слов не приготовила, маловато, стало быть, на солнцепеке простояла — лежали длинные тени. Судьба переминалась с ноги на ногу.
Была огромна.
Устрашающа.
Куда более устрашающа, чем на снимке.
Мышцы.
И снова мышцы.
И еще раз мышцы… какого-то желто-бурого окраса, причем буроты неравномерной… и с блестками. Их особенно много было на волосах. Заплетенные в тонкие косички, те торчали шкурой дикообраза, и косточки с бусинками в эту прическу вписывались вполне гармонично.
На плече судьбы возлежала знакомая дубина.
А бедра опоясывала узкое меховое полотенчико, изрядно поеденное молью.
Я моргнула.
И перевела взгляд на лицо.
Плоский нос. Высокие скулы. И щеки, почему-то в пене… золотистой пене, которая медленно сползала, оставляя белесые полоски ожогов. Увидев мой интерес, судьба выпятила челюсть и зарычала. От утробного его голоса у меня мурашки по спине поползли, а голову определенно заклинило, если я выдала:
— Будешь кусаться, маме пожалуюсь!
Рык стих.
Судьба моргнула. А потом вдруг взвизгнула тоненько и отскочила в сторону. Припала на колено, скинув дубину, как мне показалось себе же на ногу, и завертелась юлой.
— А… простите, что он делает? — спросила я свекровь, которая возникла за моей спиной. Надо же, и не слышала я, как она подошла.
— Это… — она коготком сняла упавшую ресничку, — древняя традиция… очень древняя… жених показывает, насколько он рад встретить невесту…
— А…
Судя по страсти, с которой исполнялся танец, особенно по рожам, что он мне корчил, бедолага был просто-таки вне себя от счастья.
— А… дубина зачем?
— Для полноты образа, — свекровь была невозмутима. — Круон должен уметь прокормить свою жену… и детей.
Бедолага застыл, тяжело дыша, и пользуясь этакою передышкой меховое полотенчико сползло к босым его ступням.
— А это… тоже? Традиция, да? — я отвела взгляд.
— Традиция, — как показалось, свекровь говорила сквозь зубы.
Сама виновата.
Могла бы и прислать список их традиций, чтобы не травмировать мою ранимую психику.
…и все-таки, судя по увиденному, мое подсознание отчетливо намекало мне, что длительное воздержание вредит организму.
— …круон показывает невесте себя, как он есть, — свекровь цедила слова. — Дабы никто не посмел сказать, что под одеждой был скрыт дефект…
