— Да.
— Конечно, при нормальном ходе событий все это не имело бы такого значения. Но, поскольку на открытие прибудет королева, институт окажется в центре общественного внимания. Так что академическая свобода академической свободой, а надо принять все мыслимые меры, чтобы не посадить в лужу наших друзей из Объединенной телестудии. Я надеюсь, ясно выразился?
— Дело ясное, что дело темное.
— Вот и расчудесно. Умный поймет с полуслова, да? Так я и знал, что вы уловите суть.
— Что?
— Это я к тому, что люди мелют всякую чушь про ученых мол, с ними трудно столковаться. А я говорю: порядочный человек — всегда порядочный человек, кто бы он ни был, даже негритянский певец или ученый.
— Понятно.
— Не сомневаюсь. Поймите, я бы и не заикался, но только вы же знаете, какое значение придают общественному мнению телевизионные компании. И вот, когда я услышал, что вы там затеваете в новом корпусе…
— Затеваю?
— Да я же знаю наверняка, что все делается в чисто научных целях.
— В новом корпусе я ничего не затеваю.
— Да, но, строго говоря…
— Только так.
— Ну да, понял вас. Вы хотите сказать, что совсем ничего не затевали?
— Я вам все время объясняю: в новом корпусе я ровным счетом ничего не делаю.
— Вот я и старался убедить в этом сэра Прествика.
— Хорошо.
— Поймите, я так ему и сказал. «Слушайте, — говорю, не знаю откуда вы взяли, но уверяю вас, что в новом корпусе Мак-Интош ровным счетом ничего не затевает».
— Поймите, я…
«Я знаю Мак-Интоша как облупленного, — говорю, — и могу сказать, что он вовсе не такой человек».
— Поймите, я же неоднократно объяснял…
— Да ведь именно это я и говорил Прествику. «Это все чушь собачья, — говорю, — можете совершенно спокойно пойти к тому, кто это выдумал, и передать ему мои слова».
— Да…
— Поймите, сэр Прествик славный малый и все такое, но иногда я задумываюсь, есть ли у него свое мнение. Уж очень он внушаем. Вечно поддакивает обеим сторонам. Так ведь нельзя.
— Да.
— Вот видите. Я с самого начала знал, что до сэра Прествика все дошло в искаженном виде. Спасибо, что помогли разобраться.
Когда Мак-Интош собрался уходить, Нунн пометил у себя в справочнике: «Мак. оч. сговорчив».
— Еще одно слово, — сказал он. — Строго между нами, конечно, но если ваш металлолом действительно станет выдавать клубничку, мне бы любопытно хоть одним глазком взглянуть.
Как-то Мак-Интош сказал Роу, что, даже если бы Голдвассер больше ничем не прославился, он бы прославился изобретением ПЯЗа.
ПЯЗ — праязык заголовков — был основан на обширном лексиконе включающем все сравнительно короткие слова универсального назначения, какие применяются авторами газетных заголовков. Открытие Голдвассера состояло в том, что любые первичные единицы — слова «мир», «дорог», «путь», «зов» и многие другие — можно расположить почти в любом сочетании, и они составят фразу, а если, расположенные в любом сочетании они составят фразу, то к ним легко будут примешиваться случайные факторы. Следовательно, вычислительной машине очень просто подбирать материалы для автоматизированной газеты: сначала слепить заголовок, пользуясь элементарным ПЯЗом, затем подобрать к нему заметку.
