Олесь только глубоко вздохнул. Поиски ученого. Горные хребты у Рио-пада. Глухие дебри верхнего Ориноко...
У него возникло множество вопросов, и он засыпал ими Самсонова. Будет ли у них оружие? Кто им будет помогать? Сколько времени они пробудут в сельве? Почему Бунч такой встревоженный? Неужели он боится? Это правда, что индейцы верхнего Ориноко занимаются продажей человеческих голов?
Затем, выслушав объяснения Самсонова, парень вдруг притих — погрузился в собственные мысли.
Самсонов ушел под тент.
Небо на западе быстро краснело. Солнце таяло в кровавой мгле и, потеряв свои очертания, превращалось в удлиненную красную глыбу.
В воздухе резко посвежело. Наступал тропический вечер.
Олесь повернулся спиной к реке, облокотился на перила и окинул глазами кораблик. Под брезентовым тентом в гамаке сидел Бунч. Около него в плетеном кресле отец листал газеты и что-то быстро записывал в блокнот. Эти газеты ему удалось раздобыть утром в одном поселке у местного священника, и они сразу насторожили и обеспокоили его. Он показывал их Бунчу, что-то говорил ему, потом снова и снова перечитывал.
Олесь перевел взгляд на капитанскую рубку. Белые стены палубных надстроек розовели в солнечных лучах. Худощавая фигура Пабло четко выделялась на фоне неба. Капитан вел корабль на запад, за солнцем.
Вдруг резкий гудок рассек речную тишину. Недалеко от "Голиафа" Олесь увидел пассажирское судно, белое, опрятное, с резко очерченной ватерлинией.
"Видимо, рейсовый корабль развозит рабочих каучуковых плантаций", — подумал он.
Капитан Пабло дал две длинные сирены и застопорил машину. Под кормой забурлила вода, тяжелая волна ударила с левой стороны, и "Голиаф" как-то боком, как напуганное животное, стал приближаться к надменному красавцу.
Корабль остановился. Это был двухъярусный пароход с просторной палубой, совершенно забитой пассажирами, узлами и громоздкими тюками. Корабль вез крупную партию рабочих каучуковых плантаций — каучеро. С семьями и скудным скарбом собиратели каучука переезжали на новые места. Лица у них были истощенные, темные, скуластые. На палубе ползали дети, пузатые, шумные, как слепые котята. Олесь невольно перевел взгляд на одного мальчика, который с натужным криком дергал мать за юбку. Получив хорошую пощечину, ребенок встала на кривые ножки, подошла к клетке с курами, что висела тут же на стене, и начал упорно тыкать в щель палочкой.
Чуть поодаль стояла молодая пара — мулат и мулатка. Молодой рабочий в широкополом сомбреро наигрывал на гитаре, девушка пела что-то тоскливое и монотонное.
