— Ну что, Толик, по рублю?
— Лех-ко! — и непослушная рука, покопавшись в кармане, вытащила пригоршню мятых бумажек.
— Ну-у-у-у… Силен мужик! — один отошел к кипятильнику, нацедил стакан кипятка.
— Толик, э-эй, То-олик — твоя очередь!
— Ух, — только и сказал Толик, залпом выдув стакан. И упал.
Вот почти так было сейчас Валерке. У Валерки был праздник. Он и без праздника, без личного какого, был компанейским парнем, и всегда оказывался там, где собирался народ по поводу и без повода. А в общаге нужен ли повод? С добрым утром, мужики! О. Это уже повод. Так и шло. День за днем. И как только при таком режиме сумел Валерка поступить в ВЮЗИ? Кто знает? Но он же не только поступил. В эту зиму была последняя сессия, и был диплом. Странный ВУЗ был у них. Он и так назывался «Заочный», так еще и пять с половиной лет учиться, будто там есть дневное отделение, которое учится быстрее на полгода… Так вот, после одного из экзаменов Валерка так нажрался, так захотел спать, что готовился ко сну, буквально только выйдя из «Шайбы». Той же дорогой чуть позже шла компания «с общаги», так они по дороге подбирали то шапку, то шарф, то перчатки, разложенные по одной, то уже и куртка появилась, свитер Валерка кинул на лестнице, брюки — в коридоре. Пока он дошел-дополз до кровати, на нем остались трусы, майка и носки. Так и заполз на кровать, поворочался, блаженно покряхтывая, и затих до утра.
— Толик! То-лик! Блин, ты уснул, что ли? Не спи, замерзнешь! — и заржал довольный. Эту шутку принес в общагу он. Он первый заорал над ухом придремавшего над книгами Витька: «Не спи, замерзнешь!».
Поддерживая друг друга, с матюгами, оступаясь и с трудом двигая замерзшими ногами, Толик с Валеркой поплелись дальше. Вон, уже проходная светится, скоро будем дома.
— А споем, Валер?
— Лех-ко! Йёх! Толик еще бу-удет, Толик еще бу-удет, Толик еще будет ой-ёй-ёй! — под довольное ржание Толика завел Валерка. Петь он любил и пел громко, хоть и не всегда попадал в мелодию.
— Тс-с-с-с… Стоп. Общага. Вишь, спят все!
Дошли. Почти дома. Они с радостью смотрели на темную махину родной общаги, где их ждала теплая комната, горячая батарея для промокших ботинок, чистое белье на кроватях.
— Тс-с-с-с-с… — зашипели они друг другу в унисон, прижав пальцы к губам. — Ха-ха-ха!
— Тс-с-с-с-с…
— А вон, смотри, кто-то не спит. Зайдем, может?
— Мне нельзя… Я уже дюдють тепенький. Ха-ха-ха, — пробило на смех обоих.
— А это, похоже, Витёк не спит. Зубрит…
