— Так точно!
Понадобилось минуты полторы.
— Вот он! — сказал коп, вытаскивая нужный чек из стопки квитанций.
Капитан даже растерялся:
— Есть чек?
— Так точно!
Дортмундер, пытаясь помочь капитану, сказал:
— У меня даже есть копия чека, если хотите убедиться.
Капитан продолжал изучать Дортмундера.
— То есть вы на самом деле пришли сюда вечером и уснули?
— Да, сэр, — ответил Дортмундер.
Капитан был злым и совершенно сбитым с толку.
— Невозможно, — засомневался он, — а где тогда грабитель? Он ведь должен быть в здании.
Один из наемных полицейских, парень постарше и специальной форме с нашивками и погонами, со всякими звездочками и наградами и еще бог знает чем, чтобы показать всю важность этого наемного копа, старшего наемного копа, прочистил горло и сказал:
— Эм, капитан.
Капитан приподнял бровь:
— Да?
— Нам сообщили, — сказал наемный полицейский, — что грабителя арестовали.
Капитан сразу встрепенулся:
— То есть вы хотите сказать, что никто не следит за входами?
— Ну, нам сообщили, — повторил наемный коп, — что его поймали.
Дортмундер, честный, но скромный, спросил:
— Капитан, если вы не возражаете… Жена будет очень, очень и очень злиться. Она бесится, даже когда я опаздываю на ужин, на десять минут, а тут…
Капитан был в бешенстве. Он рявкнул:
— Что? Что вам еще нужно?
— Сэр, — сказал Дортмундер, — вы не могли бы написать записку для моей жены?
— Записку?! Капитан выглядел так, будто он готов разметать всех по стенам. Потом он бросил яростный взгляд на Дортмундера, — Вон отсюда!
— Ясно, хорошо, — ответил Дортмундер.
Мэй не любила критиковать, но иногда ей казалось, что Джон не особо жаждал откладывать деньги, обеспечить финансовую подушку или финансовую независимость, ну или хотя бы аренду на следующий месяц. Она чувствовала, что Джону нужен был этот укол срочности, отчаяние, осознание безысходности и понимание, что нужно вставать поздно ночью, чтобы раздобыть и принести домой кусок мяса. И свиные отбивные, и ветчину, и, может быть, даже грузовик мясника.
Тем не менее, иногда он приносил домой деньги, хотя и не очень часто. И все же, он никогда не прожигал деньги, потому что всегда обжигался, даже не начав. Он часто ходил со своими друзьями на скачки, где лошади были явно умнее его, ведь они не делали на него ставки. А Дортмундер все помнил, он рассказывал ей, что в один прекрасный день, он почти выиграл приличную сумму. Только воспоминания об этом, спустя годы, продолжали греть ему душу.
