Мишель замолчал, глядя на озеро, освещаемое уже начавшей стареть луной. Она светила еще ярко, и свет ее, отражаясь от тонкого льда, искрился и превращал окружающий мир в сказку. Его Величество еще крепче прижал к себе Мари.
— Ты снилась мне… Год назад… Иногда я вижу такие сны, как знамения… Тебя я видел и тебя искал… А потом, когда представился случай…
— И за этим ты здесь… — Мари устало закрыла глаза. Она не хотела видеть ни луны, ни снега, ни льда, покрывшего озеро. Она хотела чувствовать только его объятия. — Значит, оно никогда не было моим. А я-то размечталась, что когда-нибудь оно поможет мне найти настоящих родителей.
— Оно сейчас твое. И оно может исполнить любое твое желание, — Мишель прижался губами к ее виску.
— Что нужно делать?
— Просто попросить. Загадать желание. В Змеиный день.
Мари обернулась к нему, и губы их почти соприкоснулись.
— Когда этот день?
— Завтра, — произнес шепотом Мишель, едва коснувшись ее губ.
— То есть… мне нужно все решить сейчас? Ты считаешь, что я должна оставить все здесь ради тебя?
— Нет, — сказал Мишель так, словно повелевал у себя в замке. — Я вовсе не хочу, чтобы ты делала что-либо ради меня. Ты можешь попросить что угодно. Ради себя.
— Благородно, — коротко усмехнувшись, ответила Мари и отстранилась, не отрывая от него внимательного взгляда. — Значит, ты исчезнешь на рассвете, и у меня только завтрашний день, чтобы решить, чего я хочу? Ты пришел за ожерельем, но оставляешь его мне, чтобы я могла… решить? Почему?
— Потому что я люблю вас, Ваше Высочество, — сказал он, опустившись на одно колено.
Сердце подпрыгнуло и застучало где-то в горле. Откуда-то из ветвей раскидистой ивы вылетела черная ворона. Мари вздрогнула, но ничего не сказала. Немыслимо, нельзя говорить, отвечать… на это… теперь. Но он… ждал? Он ждал, что она заговорит.
— Мы оба сошли с ума, понимаешь ты это? — ровно спросила Мари.
— Понимаю. Но я счастлив этим сумасшествием.
— И что мне с тобой делать? — вздохнула она, посмотрев в небо. Что ей делать с собой? Коротко обняла его за шею и, склонившись, прошептала на ухо: — Вставай… поехали?
Мишель легко поднялся, взял ее руку в свою и, улыбнувшись, притянул к себе.
— Поехали. У нас есть еще несколько часов.
